Голубоглазый юноша | страница 73



– Вчера мы с ним болтали, и он мне такое поведал, что я остолбенела! Мы читаем про подобное уже не один год. История не нова, но тут она произошла с ребенком, который мне небезразличен. Прямо как в кино, только хуже, потому что это быль. Темный подвал, священник, заманивающий его в церковь посулами дать побренчать на пианино и настаивающий на секретности, иначе ему, священнику, не поздоровится. Потом он садится рядом с мальчишкой, целует его, залезает ему в штаны – и обвиняет в «соблазнении»: дескать, парень сам виноват и, если что, сядет в тюрьму. Мальчику страшно: его отец осужден, матери уже нет в живых, тетка считает этого попа святым. Он пытался ей рассказать, но она затыкала уши. – Оба знали, что это типичная история из теленовостей.

– До чего же подлая публика! – сказал в сердцах Кевин. – Мне, католику, от этого еще более тошно, я рос, наблюдая превосходных святых отцов! А такие – настоящие нарывы на церковной заднице! Они порочат Церковь. Их надо бы лишить сана и всех пересажать, вместо того чтобы выгораживать…

О подобных эпизодах взахлеб вещали в новостях. Вышестоящие скрывали преступления подчиненных, чтобы не чернить приходы. Джинни не ошиблась, выбрав именно Кевина. К тому же это стало поводом позвонить ему, восстановить прерванную связь.

– Он насиловал мальчишку? – спросил Кевин. История задела его за живое, при этом он был рад случаю поговорить с Джинни.

– Не думаю. Блу говорит, что нет, хотя кто знает? Вдруг он подавляет в себе эти воспоминания? Он еще так юн!

– Ты бы сводила его к детскому психологу, тогда все прояснилось бы. Специалист мог бы прибегнуть к гипнозу. Если парню повезло, то все обошлось поцелуями и лапой в штанах. Но и это – грубейшее предательство доверия, не говоря о преступном сексуальном домогательстве к ребенку. – Кевин реагировал так же бурно, как она, поэтому беседа с ним принесла Джинни облегчение: ее непримиримое отношение получило оправдание.

– Я не знаю, как быть, Кевин, не знаю, с чего начать. К кому обратиться? Куда идти? Или махнуть на все рукой? Если предъявить священнику обвинение, то можно навредить Блу? Или главное – наказать растлителя? Я всю ночь ломала над этим голову.

– Блу – это имя ребенка?

– Да, у него невероятные синие глазищи!

– У тебя тоже, – проворковал он. Он всегда был к ней неравнодушен, но дальше вздохов никогда не заходил: она была женой его лучшего друга. Друга не стало, но Кевин по-прежнему считал ее недосягаемой. Начать за ней ухаживать даже через три с лишним года после смерти Марка – предать его память. – Честно говоря, я толком не знаю процедуры, – сознался Кевин. – Слышал кое-что, как и многие вокруг, но знаю мало. Если хочешь, я уточню. Заодно будет повод снова поболтать с тобой. – Джинни улыбнулась в ответ на тепло в его голосе.