В воскресенье утром она приехала в «Хьюстон-стрит». Блу ждал ее у дверей. Они пообедали в уличном кафе в Гринвич Виллидж, а потом она вспомнила про конверт в сумочке. Оба знали, что в нем лежит. Блу очень нервничал, вскрывая его, Джинни тоже; что будет, если его не приняли? Она знала, что он будет крайне разочарован, и боялась оставлять его в таком состоянии на два месяца. Пока он читал письмо, она смотрела на него, не отрываясь. Сначала ничего не было понятно. Внезапно его огромные ярко-синие глаза расширились в несколько раз, он уставился на нее не то в недоумении, не то в небывалой радости.
– Боже, Боже! Меня приняли! Приняли!!! – заорал он. Несколько голов на террасе повернулись, но Блу ни до кого не было дела. – Меня ЗАЧИСЛИЛИ! – Он вскочил, запрыгал на месте, бросился Джинни на шею. – Я буду учиться в «Ла Гуардиа Артс»!
– Выходит, что так. – Она любовалась им, вытирая слезы. Это было его колоссальное достижение, шанс изменить жизнь; именно об этом мечтала Джинни, упрашивая школу прослушать Блу и заставляя его попытать счастья.
Остаток обеда Блу почти не мог говорить. Они прогулялись по Виллидж, потом покатили на такси в Центральный парк. Там они поели мороженого, далеко забрели, повалялись на траве. Таким счастливым Джинни его еще не видела, таким гордым тоже – и Блу было чем гордиться. А как гордилась им она! Сразу после обеда он со своего нового телефона послал SMS Лиззи в Лос-Анджелес, и Лиззи тоже им восхитилась. Она тоже поступила в ту среднюю школу в Пасадене, в которую планировала. Им хотелось увидеться снова. Блу упорно упрашивал Джинни пригласить Лиззи в Нью-Йорк.
В этот раз, оставаясь в «Хьюстон-стрит», он не выглядел убитым горем. Его приняли в «Ла Гуардиа Артс», и он был до краев переполнен торжеством. Едва войдя, он сообщил свою новость Хулио Фернандесу.
– Надеюсь, мы еще насладимся твоим обществом, пока ты не станешь знаменитостью и не начнешь смотреть на нас сверху вниз, – поддразнил его Хулио, подмигивая Джинни. – Ты же еще поиграешь нам на пианино? Нам так недостает хорошей музыки!
Блу, все еще сияя, обнял Джинни. Она на прощанье расцеловала его в обе щеки.
– Будь умницей! Вздумаешь опять сбежать – убью! – Он встретил ее слова улыбкой, зная, что Джинни его пальцем не тронет, что бы он ни натворил. – Я буду тебе звонить, когда появится возможность. – Она предупредила, что часто звонить не получится, потому что она едет в слишком проблемное место. Как обычно, большую часть времени она будет недоступна.
