– Знаешь, Блу, – продолжила детектив, – если мы предъявим отцу Тедди обвинения, тебе не обязательно будет сталкиваться с ним в суде. Судья зачитает наш рапорт и поговорит с тобой с глазу на глаз. Но тебе больше не надо бояться отца Тедди. Теперь он для тебя – прошлое, в один прекрасный день ты оставишь все это позади, забудешь навсегда. Ну, было, но ты теперь другой, все это не твоя вина. Он глубоко больной человек, он воспользовался уязвимостью маленького мальчика, а может, многих таких маленьких мальчиков. Ты не должен снова видеть его.
От этих ее слов Блу сразу повеселел. Джинни знала, что ему не давало покоя именно это. Было видно, как он облегченно переводит дух и розовеет.
– Как думаешь, он делал то же самое с кем-то из твоих друзей? Кто-нибудь об этом рассказывал?
– Джимми Эволд говорил, что тоже его ненавидит. Я боялся спросить, за что, но думал, наверное, за то же самое. Остальные ничего такого не говорили. Скорее всего, от страха. Я тоже молчал, даже с Джимми. Он был тогда семиклассником, я младше.
Детектив кивала головой; судя по виду, ее ничуть не удивляли рассказы Блу, даже про минет.
– Ты помнишь, как выглядел отец Тедди? Думаешь, ты узнал бы его, если бы увидел?
– Типа на опознании? Как в полицейском сериале? – Вопрос воодушевил Блу, и обе женщины невольно заулыбались.
– Типа того. Или по фотографии.
– Обязательно, – заверил детектива Блу.
– Я видела его вчера в Чикаго, в приходе, куда он перевелся, – вмешалась Джинни. – Захотелось взглянуть на него. – Детектив Сандерс удивилась, и Джинни объяснила: – Раньше я была репортером.
– Он знал о цели вашего посещения?
– Я сказала, что хочу совета на тему брака, и назвалась своей девичьей фамилией. Потом я видела, как он уводил с собой мальчика. Я сидела в церкви, он меня не заметил.
Для Блу это стало новостью, детектив закивала, и Джинни видела, как у нее напряглась мышца на скуле – только это и выдало ее ненависть к таким извращенцам. Детектив Сандерс часто делилась с коллегами мнением, что их лучше бы кастрировать, но пострадавшим старалась не демонстрировать свой гнев.
– Ты сделал сегодня большое дело, – сказала она Блу. – Ты очень мне помог. Дальше будет вот что: мы станем аккуратно, осторожненько так вести расследование, проверим, жаловался ли кто-нибудь на него Церкви и так далее. Может, потому его и отослали в Чикаго. Может, он давно этим занимается, начал в приходах, где служил раньше. Сомневаюсь, что ты – единственный пострадавший. Но даже если так, даже если он ни до тебя, ни после ничем таким не грешил, он совершил серьезное правонарушение. Я тебе верю. Мы соберем все доказательства, потом предъявим ему обвинение и произведем арест. Если мы нигде не напортачим, сидеть ему в тюрьме. На сбор улик может уйти много времени, иначе дело может развалиться. Наберись терпения. Я буду поддерживать связь с тобой и с Джинни и сообщать, как и что. Сейчас я составлю протокол на основании твоих слов. Если я что-то напутаю, скажи, я внесу изменения. Ты поставишь свою подпись, и машина заработает.
