У секретарей — наганы, у меня — только сумка санитарная. Страшно было костер разжигать, боялись, что дым будет виден. Драли бересту, сухостой искали, чтоб не дымил.
Ходили в разведку к Сельгам. Посчитали, сколько видели солдат, сколько машин военных там стояло. Передали эти данные в Беломорск.
С каждой ночью все холоднее. Игнатьева уже еле ходит, больше лежит. Она старше всех нас. Ей уже за сорок. Ждем самолет. Сообщили, что на днях ночью вылетят, продукты сбросят, а мне персонально — какую-то одежку и сапоги. День наметили, когда ночью костерки нам зажечь. Так случилось, что в этот же день должны к нам в лагерь явиться Терентьев и Стаппуев.
Пообедали. Я и Артемьева пошли мыть посуду. До реки меньше километра. Радистка тоже карелка, родная душа, мы с ней по-карельски говорим, хотя она и малоразговорчивая девушка. И она худая, как я, кожа да кости, кашлять начала.
Только помыли посуду, только воды в котелки набрали, как вдалеке, там, в лагере, выстрелы раздались. Мы переглянулись. Неужто Терентьев пришел и лося увидел? Но ведь Игнатьева строго-настрого предупредила всех не стрелять, не охотиться. Нельзя обнаруживать себя!
Мы побежали к лагерю. На секундочку затихло, а потом снова. Стреляют уже из автомата. Одна очередь, другая. Вот винтовочный выстрел. Опять автомат стрекочет, да не один. Пуля рядом просвистела. Вторая мой берет пробила. Значит, нас увидели. Мы упали. Поползли в кусты. Тишина наступила. Мы с Машей лежим, замерли, понимаем — беда пришла. Боимся к лагерю подступиться. А что, если там засада, нас ждут? Побежали мы в лес. Ночь кое-как отмучались. Утречком переплыли речку, пошли крадучись на запасную стоянку, так было условлено, ежели что произойдет. День прождали — никого. Все на нас мокрое: пальто, юбка.
Закопала я шифровальную книжку, мне Игнатьева поручала зашифровывать телеграммы. Решили с Марией податься на восток, к своим, пробираться к линии фронта, хотя нет у нас ни карты, ни компаса. Спичек нет, обогреться не можем. Идем мокрые. Холодно.
Два дня шли. Рот сводит от ягод. Повторяем друг дружке легенды. Мы идем с окопов. Я ищу свою родню, которая живет под Медгорой. Артемьева попадает в Ведлозерский район, у нее там мать, сестра. Уговорила якобы и меня идти с ней в Ведлозеро.
Идем, идем. Поднялись на горушку. Увидели озеро внизу, несколько деревенских изб. Пошли осторожно туда. Вышли на край поля. Хлеб убран. Принялись искать колоски. Мяли в ладонях, ели сухие зерна. Долго ждали в поле, думали, вдруг кто-то из колхозников появится.
