Хорошим примером здесь выступает "Владычица озера", господина Сапковского: финальная схватка ведьмака со злым магом Вильгефорцем выполнена прекрасно, тот трюк, что применил ведьмак, заботливо описан А. Сапковским еще в начале книги, вот только злобный чародей в свои последние секунды кажется полным идиотом. Прекрасный игрок, прозорливый ученый, талантливый волшебник и заботливый организатор - вот что можно сказать о нем до этого момента. С чем же он имеет дело в своей последней схватке? Его убежище атаковано и раскрыто, враг у ворот. Ведьмак, которого он считал покойным, вдруг является выяснять отношения. И не один, а с группой поддержки. Йеннифер, волшебница, которую он держал в плену и пытал, теперь обрела свободу. Весьма возможно, обрела свободу и Цирилла, за которой он так долго и безуспешно охотился. Где-то на подходе - войска императора, тоже не желающего ему добра. Наконец, Вильгефорц уже имел неосторожность, двумя книгами раньше, проявить оттенок благородства по отношению к ведьмаку и драться с ним холодным оружием. В результате Цирилла смогла уйти и ведьмак, пусть и покалеченный, выиграл схватку, так как отобрал у волшебника время для ее бегства.
Что должен делать любой здравомыслящий человек в таких условиях? Быстрее заканчивать поединок, ликвидировать ведьмака и волшебницу, хватать Цириллу и уходить в запасное убежище. Иначе может быть поздно. Вместо этих разумных мероприятий, Вильгефорц впадает в холодное бешенство и упорно желает поиздеваться над ведьмаком, проявить садистские наклонности. Нашел время... В результате он не замечает простого магического трюка, что применяет ведьмак.
Значительно более достоверной кажется схватка, описанная Р. Желязны в повести "Этот бессмертный". Профессиональный убийца Хасан, временно выступающий на стороне сил добра, перед началом боя смазал ногти ядом. А дрался он с гигантским мутантом-имбецилом, который вдобавок боялся яркого света. Весь вопрос заключался в том, сможет ли Хасан продержаться, пока мутанта не скрутит действие отравы.
Разновидностью внезапной победы выступает изыскание резервов и перепады боевого духа противника. В итоге - неравный размен фигур. Читателя долго готовят к битве. Описание сил добра и сил зла дается заранее, известны их тактико-технические данные, численность, типичные военные хитрости. Добро, естественно, не такое зубастое, не так густо увешано оружием и у него поменьше боеприпасов. После чего начинается яркая схватка, страниц на пятьдесят-шестьдесят. И все в ней вроде бы достоверно: заряжаются арбалеты и пушечные стволы, пот заливает глаза наводчикам, и духота мешает жить рыцарям в доспехах. Но странное дело, попытка нанести сторонам относительно равные потери, приводит к стереотипу: при прочих равных условиях наши всегда понесут меньше потерь, чем чужие. Осада силами Сарумана Хельмовой Пади и вообще соотношение погибших орков и людей - типичный образчик подобного. Из новых произведений "Кесаревна Отрада", господина Лазарчука, буквально переполнена такими моментами: бой на Кипени - громадную армию вторжения встречают местные дружины и ополчение. Впечатляет момент, когда почти разгромленная часть легкой пехоты, вдруг озверевает, и набрасывается на идущую фалангой пехоту панцирную. "...и легкая пехота рубится с тяжелой наравне!" Героизм - вещь похвальная, но зачем тогда существуют панцири, кольчуги и сам боевой строй? А как смотрится момент, когда на отдыхающих за частоколом бойцов, падают с неба вражеские стрелы - и как ни густо сидят бойцы на земле, стрелы эти преимущественно промахиваются*.
