Уже два дня он вел жизнь затворника: ни Жюльетта, ни Беатрис не знали, что его выписали. Хорошо бы они вообще забыли о его существовании, тогда в одиночестве он сможет все спокойно обдумать. Эта Беатрис ему уже попрек горла. Сначала заигрывает, рассказывает ему случаи из жизни и делится своими чувствами, потом посылает ко всем чертям, в последний момент спасает его от несправедливого приговора и, наконец, заставляет вернуться в больницу, притом что он ненавидит зеленые стены и бесконечные пиканья приборов, которые, такое впечатление, распоряжаются его жизнью и смертью. Не говоря уже об увлекательной поездке на машине, когда она несколько раз его чуть не угробила. Вот ненормальная!
Ладно, нельзя не признать, что и у него самого крыша едет. Но главное — он человек гордый. Разве он сможет снова с ней общаться? С чего начать? С упреков? Извинений? С поцелуя? Пока что он решил, что будет ее избегать и пропустит вечернюю партию в бридж.
Пластмассовый будильник показывает 17.52. Фердинан слоняется по квартире. Чем ближе час встречи, тем тревожнее ему становится. Он прокручивает в уме все их разговоры, посматривает в окно, словно надеясь найти там решение, и снова переводит взгляд на часы.
17.53. Через семь минут Беатрис встанет у меня под дверью, умоляя, чтобы я пришел на бридж. Но я не пойду. Не пойду!
И не то чтобы он так уж на нее злился. Просто восьмидесятилетний жизненный опыт дает себя знать.
С бабами всегда так. Просят любить их покрепче и выгоняют, стоит наконец проникнуться к ним чувством! Не пойду играть! Ни за что! Ей даже не придется звонить в дверь: листок с результатами лежит у нее на коврике. Она правильно истолкует его послание.
17.54. Нет, ну правда, этот будильник еле тащится! Такое чувство, что он на стороне Беатрис: поджаривает меня на медленном огне.
17.56. Фердинан вздохнул. Пошел посмотреть в глазок. Листок лежал на месте. Скоро Беатрис его обнаружит.
Интересно, какую она скорчит гримасу, когда поймет, что я не приду. Что между нами все кончено.
Он метался как зверь в клетке, потом снова застыл у окна, уставившись в пустоту.
Обидно уезжать именно сейчас. Консьержка больше не будет меня доставать, соседки строят мне глазки, Жюльетта угощает мармеладом…
Звонок в дверь.
Звонок? Но сейчас только 17.57. Какая же она стала невоспитанная, Беатрис эта, является раньше времени! Даже не надейтесь, меня нет дома.
Все тихо. Фердинан прислонился к стене и замер, затаив дыхание. Потом спохватился.
