— О! «СТИК»! — важничал Валера. — Это наше будущее.
— Да-а! — восхищался я. — Жаль только, семья твоя... не разделяет.
— Семья? Не разделяет? — Валера в изумлении смотрел на меня. — Ты, что ли, всерьез поверил в тот балаган, что мы тогда с Маринкой для тебя устроили? Так, куражились маленько. Мышцы разминали. Да она... по движению моего пальца!
— А сын?
— А что сын? Институт закончит — и в мое дело войдет. Он парень вменяемый. Руки есть... А башку ему набьют чем положено.
— А старший твой? По твоим стопам не пошел, — дразнил я.
— Ха! Как бы я по его стопам не пошел! Весь целлофан города — в его руках.
— Ну... Для такого красивого, развитого парня целлофан? Как-то не то...
— Ты не понял! Весь целлофан! — произнес Валера.
И, поглядев на меня, со вздохом отвернулся: мол, не понял хмырь.
— О! А кто это? — оторопел.
Огромный портрет.
— Так это наш банный друг. Большеносый! — прокричал я.
— Не называй его так. Это наш кандидат! Шпеньков! Я в его команде хожу... Слегка непредсказуем. Боюсь, не он ли это на Красную Дачу лапу наложил? Если сумасшедшие по нашей земле разбегутся — будет не люкс. Он-то сам в Москву переедет. А дача пустая будет стоять!
— Так это же надо что-то делать?
— Работаем. Думаешь, я зря с ним? Легко, думаешь? Когда он у нас начальником милиции был, так замучился в борьбе с собственной коррупцией, что, сидя на подоконнике своего кабинета на седьмом этаже, выстрелил себе в голову и с этой высоты упал грудью на изгородь. Но выжил. Как трепали злые языки: «Пуля мозга не обнаружила». Вылечился. Точно, самые лучшие у нас доктора. Потом хотел уйти в монастырь на покаяние — так не дали! Уговорили! Буквально как Ивана Грозного в кино. Толпы шли. Какой-то весь... нашенский он! Почему-то любят его. За размах? И все причуды — только на пользу ему. Теперь он — наш кандидат. И пройдет, похоже...
— Да-а! Путь его опасный!
— А твой — нет?.. Ты о себе лучше подумай. Во что ты втравляешься там — раз к Борисычу угодил? Совсем контроль потерял.
— Профессия такая. Надо на себе все испытывать — чтобы потом с чувством написать!
— Да брось мне мозги пудрить! Профессия! Я же видел твоих у тебя. Все просто и спокойно пишут книги — и всё... А ты же ввязываешься. В мясорубку лезешь. И много поведает человечеству... твой фарш? Неспокоен я за тебя. Потому и еду. Тебе, я думаю, на Северный полюс надо, охладиться маленько.
— Да везде буза.
— Я и говорю, сумасшедший дом на гастролях! — Валера согласился.
