— Вира! — кричал я в упоении.
Как бы эта «вира» не аукнулась мне! А ну лопнет трос?.. Дрожало все. Какое-то время казалось, что супергоршок этот перевесит и машину вместе с Валерой в канаву кувыркнет. Я подлез под септик и горбом его поднимал, как атлант. ...Поехало! Вывалили этот жбан на траву. Уф!
Я вылез не спеша, по деревянным лесам, вдоль стенок канавы. Быстро я уже не мог. Жбан валялся на боку, типа гигантской головы, Русланом отрубленной.
— Не то что бы я так уж этим увлекался, — раздумчиво Валера сказал. — Или бы хотел из тебя смену себе растить. Просто решил проверить тебя на говно. Можешь.
— Ну... все?
— Почему — все? В баню сейчас поедем.
— В баню?! — не поверил своим ушам.
— Ну. Напряжение немного снимем. Завтра конюшню чистить.
— Конюшню я люблю!
— Любуюсь тобой.
— А сколько я заработал сегодня, интересно? — спросил я, пока мы ехали.
— Контора перечисляет. Накладные я сдал. Но, думаю, Борисыч тебе швейцарские часы марки «Лонжин» должен купить!
Баня на излучине реки была почти как Красная Дача — с затейливым фасадом, резным крыльцом. Возле него неслабые тачки стояли. Особенно меня джип-«Мерседес» потряс цвета серебристого, как мельхиоровые ложки. Не знаю, может, его с чем-то другим можно сравнить, но для меня мельхиоровые ложки — это предел роскоши.
— Пуленепробиваемый! — вскользь, как о чем-то само собой разумеющемся, Валера сказал. Значит, и пули где-то рядом?
— Слушай друг! Мы, по-моему, не туда с тобой заехали, на нашем говнососе, — предположил я.
— Ничего! У нас каждый труд в почете! — твердо Валера сказал.
Уверенно поднялись по ступенькам.
— Ну, сперва в душ! В баню положено чистыми заходить.
— А что с бельем?
— Не знаю. Мне жена положила. Не знаю, как твоя.
— Да. Моя жена далеко.
Даже загрустил я. Куда ж меня занесло?
— Барахло свое здесь бросаем, — Валера сказал. — Мне кажется, в голом виде приличней мы выглядим, чем в этом шмотье. Бери вот простыню.
Из моечной уже разносился звон тазов и гулкие голоса. Тело сладко запело, вспомнило банную истому.
— Подожди! Сперва в предбанник зайдем. Представимся. У нас тут серьезные люди. Собрание наше называем Малый Хурал. Не помню, кто придумал.
— Это как в Монголии.
— В Монголии? Может быть.
Валера, похоже, волновался. Вошли.
Обычный предбанник — из тех, что считаются роскошными. Стены из желтой вагонки, тяжелые рубленые скамьи, такой же длинный стол. Сидело пять мужиков неопределенного возраста, от сорока до шестидесяти, обычного вида. Но глаза — заметил — у всех очень внимательные, хоть и с легкой дымкой хмеля. В голом виде все выглядят проще — такого резкого впечатления, как их машины, они не произвели. Уже было нолито, и тут мы вошли.
