Перед самым удушением Отелло с треском порвал ушанку, оттуда вывалилась серая вата (режиссерская находка!). Леха, видимо потрясенный, неподвижно смотрел на сцену, потом вдруг сорвал с себя ушанку и тоже разорвал ее пополам. Окаменев, Отелло стал смотреть в ложу, решив, видимо, что Леха отнял у него главную роль для себя. Сообразительный осветитель перевел луч с Отелло на Леху, но Леха, не обращая внимания ни на кого, в отличие от Отелло весь белый, терзал свою шапку на куски. Клочки ваты он кидал в изумленный зал, но вот вата кончилась, и премьер, ссутулившись, удалился во тьму. Я нашел его в бархатном закутке. Постаревший лет на сто, он сидел в кресле, держа пустую шапкину кожуру.
— А... деньги где? — выговорил я.
Он, неподвижно глядя в точку, ничего не ответил. Видно, дама, похитившая его одежду, заодно произвела и трепанацию шапки.
— Ну, если это они устроили! — Леха, налившись вдруг ненавистью, рванулся на сцену.
— Ты что, сбрендил? — остановил его я. — Откуда они про содержимое твоей шапки могли знать?
— А почему же они тогда... тоже шапки одели?
Я пожал плечом.
— А эта... откуда могла знать? — обессиленно проговорил он.
— Интуиция... опыт, — предположил я.
Занавес на сцене медленно опустился, действие заглохло само собой, не в силах выдержать соперничества с реальными трагедиями реальной жизни.
Мы побрели из театра. Он нес ненужную уже шапку в ненужной (или нужной?) руке.
— Вот так вот проходит слава! — скорбно произнес он. Я, впрочем, не совсем понял, когда была слава, у кого и какая.
Все понуро шли за нами с шапками на головах, хотя шапки в данном случае, может, уместнее было бы снять. Леху, естественно, это раздражало, Лехе, естественно, мерещилось, что в шапках у них полно денег.
— А ну, геть отсюда! — рявкнул он. Лицедеи отстали. — Гехе звоню — пусть разбирается! — он рванулся к телефонной будке.
Через четверть часа мы сидели в приемной Хухреца. Прежде я не видел его, поэтому, естественно, волновался. Я старался вспомнить, что слышал от Лехи. Конечно, не только тяжелое школьное детство объединяло их: кроме того, они служили вместе во флоте, а главное — оба занимались спортом, а именно спорт отбирает людей, жаждущих любым путем сделаться первыми.
Мы вошли.
— А я ее за человека держал! — выслушав бессвязный рассказ Лехи, произнес Хухрец. — Дай, думаю, с корешем познакомлю, чтобы не скучал, а она, значит, за старое! — Хухрец потемнел лицом. — Ну что же, как говорится, будем карать! — он нажал клавишу на одном из телефонов. — Машину к подъезду! — обронил он.
