А тут нет никаких купе, чтобы закрыться, отделиться от буйной стихии. Ты в гуще ее, тут все вместе и вперемешку. В первом отсеке гортанно переговариваются кавказцы, по своим загадочным делам едущие почему-то именно этим поездом. Второй отсек, где должно быть мое нижнее место, наглухо забит клетчатыми клеенчатыми сумками, даже не протиснуться туда. Сумками буквально приплюснуты к сиденьям две хрупкие женщины интеллигентного вида. Тьма и теснота. Кто устроил бедным женщинам эту пытку? Они же и устроили: это их тюки.
— Как бы тут сесть? — устав стоять с моей сумкой, спрашиваю я.
Женщины лишь беспомощно улыбаются: а как?
Сзади меня уже тычут в спину гитарами нетрезвые, наглые юнцы:
— Давай, батя, проходи! Уснул, что ли?
Неожиданно на помощь измученным женщинам приходят кавказцы. С грубоватыми шутками (вай-вай, такие женщины — и без мужчин!) они распихивают большие, но мягкие узлы по верхним полкам, по темным углам. И открывается моя узенькая полка, и можно наконец лечь, вытянуться и почувствовать блаженство и облегчение. Эта полка в темном купе — единственное теперь место, где это возможно. Питерские заботы уходят (уехал от них!), московские еще не гнетут (маленько подождут) — и вот здесь сейчас, невидимый никем, я спокоен и счастлив. Глаза привыкают, начинают разбирать окружающее в деталях. Да еще зажигается тусклый свет, и становится видно все! Здесь весь вагон — твое купе, все твое. И какое разнообразие лиц, запахов, разговоров — по сравнению с чопорным однообразием дорогих поездов. Да — с удовлетворением понимаешь, — правильно распорядилась судьба, засунув тебя сюда! Спасибо ей за это.
Женщины, более-менее свободно вздохнув, начинают шуршать пакетами. Текут запахи: курочка, соленые огурцы. Счастье уже вдыхать эти запахи, даже не есть. Дернувшись, вагон трогается. Скрип растягиваемых пружин между вагонами воспринимаешь с блаженством, словно сам сладко потягиваешься. Полутьма. Тихие, уютные разговоры. И счастливое ощущение: ты находишься среди своих! А где, собственно, ты и должен находиться? Именно тут! Ты свое место нашел! Можешь не беспокоиться. Именно тут ты чувствуешь это всего полней.
Душевный разговор из-за стенки:
— Ишь белье взял! Миллионер?
— Пенсионер!
— Пенсия, что ль, такая?
— Такая, что не охватишь! Сам бы белье ни в жизнь не взял, да вот королеву свою к внукам везу — она у меня капризная!
— Прям как моя!
— Ишь расхрабрился! — Женский скрипучий голос. — Лекарство лучше прими!
