— Скажите, — уже явно подыгрывая, спрашиваю я, — а это чистая шерсть?
Но вызываю только новый приступ гнева.
— Ну что вы спрашиваете? Не понимаете, так не лезьте! — Она пытается вырвать у меня носочки.
Такая же, но уже городская, старушка с кошелкой проходит мимо, и наш торг привлекает ее внимание.
— Да ты что. Молодой человек — обращается она ко мне, — за такое — да два рубля? Постыдились бы, — обращается она к носочнице, — пользуетесь тем, что дурак, вязки настоящей не видел!
Они продолжают спор, а я стою посередине, поливаемый с обеих сторон презрением, и у меня обе они поочередно то вырывают из рук носки, потом зачем-то возвращают их мне, потом снова зло вырывают.
Я подхожу к ателье и чувствую — дико волнуюсь.
Пойти постричься, что ли? А то хожу как гопник.
Парикмахер выходит мне навстречу — царственные жесты, седая грива.
— Добрый вечер! — округло произносит он. — Не хотите ли попробовать зарубежную сигарету? Я имею сигареты «Мальборо». Многие мои клиенты постоянно бывают за рубежом: Гренландия — почему-то начал с Гренландии, — Польша, Франция...
Так говорит — медленно, важно, потом вдруг бросает окурок, резко:
— В кресло! — И снова величественно — Не чувствуете ли Вы боли? Так, благодарю Вас. Не хотите ли массаж лица?
Делает все медленно, долго. Потом вдруг неожиданно набрасывает сзади горячую мокрую салфетку, душит. Наконец, театральным жестом, резко, опускает салфетку и сам опускается, обессиленный...
Ну почему, почему он может быть таким важным? И почему я не могу быть таким?
Я иду по улице, но чувствую, что не могу успокоиться, что руки и ноги у меня дрожат.
Ну, если уж посещения парикмахерской так переживать!
И наконец, я вхожу в телеателье, вижу того, что приходил ко мне, и неожиданно уже радуюсь ему, как родному.
Все-таки хоть человек веселый.
— А-а-а! — все-таки выследил, куда мы аппарат твой привезли?
— Да уж... выследил! — так же весело отвечаю я. — Ну. — говорю, — может быть, дадите теперь квитанцию?
— А зачем тебе квитанция?
— Чтобы телевизор получить! — весело говорю я.
— А зачем тебе телевизор? — весело говорит он.
«И действительно, — думаю я. — А зачем мне телевизор?»
— Да! — вдруг кричит он. — Слушай! Если тебе ремонт квартиры надо сделать. Есть у меня один адресок, могу дать!
Быстро, возбужденно он отрывает угол у постеленной на столе газеты, быстро пишет на нем.
Я долго, униженно благодарю. Потом почему-то бережно складываю этот клочок и кладу его в портмоне, где храню самые ценные бумаги.
