— Должен срочно идти! — стал топать в прихожей, показывая, как именно должен идти.
— Зачем это?
— Белых крысок кормить. Завел, понимаешь, белых крысок! Беда! Если не покормишь их вовремя — скандал!
— Обождут! — начальственно уже так произнесла.
— Крыски?.. Да ты не знаешь, какие они! — слезы вдруг навернулись мне на глаза. — ...Да не только в них дело, — взял наконец себя в руки... (Ну, а в чем же еще?) — Что, если Виктор нас застанет? (Вот!)
— Ну и пусть! — губки надула. — Не будет таким противным, как вчера!
Выходит, чаровнице этой все равно: пусть мы изувечим друг друга — лишь бы не были такими противными!
Пошел на кухню — выпить чашку воды... Вот, значит, знаменитая эта плита! И за такую дрянь я собирался платить самым ценным на свете веществом? Идиот!.. Есть такая порода людей — все время внушают себе: «Ну уж поунижаюсь еще немного, пока не встану окончательно на ноги! А там перестану!» Не перестанешь! Если вставать на ноги — то только резко, иначе всю жизнь свою останешься на коленях!
Я схватил подстаканник, несколько раз с отчаянием ударил себя по голове... Был бы первый случай в криминалистике: убил себя подстаканником! Но не получилось.
Поставил подстаканник на место, решительно в комнату к ней вошел.
— Должен признаться тебе, — сказал я. — Я не бескорыстно к тебе пришел.
— А зачем? — впервые какой-то интерес у нее в глазах появился.
— ...Хотел плиту через тебя достать!
— Проти-ивный! — явно при этом оживилась. — А какая тебе нужна плита?
— Об этом хотелось бы в конторе поговорить, — неожиданно сказал.
— Ой, зачем в конторе? Ведь я же здесь!
— А мне бы хотелось в конторе! — тупо повторил.
— Ну и пожалуйста! — плечиком повела. — Только не получится там у тебя ничего!
— А это мы посмотрим!
Отомкнул дверь, выскочил на улицу.
Примчался в контору.
— Опять это вы? — секретарша говорит.
— Опять! — говорю. — И «опять» это будет, покуда... Пока не...
Сбился! Толкнул дверь — заперта!
— Я вам ясным языком говорю — Тамары Семеновны сегодня не будет... Неужели, — на жаркий шепот вдруг перешла, — вы с ней по-человечески не сумели договориться?
— Не сумел!
— Ну и ходи голодный! — совсем уже нагло мне говорит.
— Ну хорошо... — Поднял левой рукой правую руку, посмотрел — вряд ли уже когда-нибудь пригодится теперь... Размахнулся! Бабах!! ...Треск. Облако штукатурки... Поднялся я с другого уже пола — был на линолеуме, поднялся с паркета. Дверь отлетела к дальней стене.
— Вот так вот, приблизительно, — отряхиваясь, говорю.
