Мужчина за письменным столом поднял голову, посмотрел на стул перед собой и безразлично сказал:
— Садитесь.
Борис Тимофеевич приблизился и сел, упершись ладонью в колени.
Мужчина положил авторучку на стопку бумаги, отодвинул это в сторону, затем, не вставая, протянул руку к коньячному столику, налив из бутылки пиво в стакан и поставил перед Борисом Тимофеевичем.
— Пейте. Вероятно, перебрали накануне?
Борис Тимофеевич кивнул и с благодарностью припал к горьковатой прохладной влаге. Противный застоявшийся липкий комок в груди распался, на душе стало свежо.
Мужчина проследил, как Борис Тимофеевич допивает пенистый остаток, потом достал из ящика стола незаполненную анкету и положил перед собой.
— Ну-с, приступим? Фамилия?
— Востриков Борис Тимофеевич, — с готовностью назвался Борис Тимофеевич. — А... зачем это вам? Я вчера что-нибудь натворил? Ничего не помню. Мы с Иваном Кузьмичем — это мой друг детства — по случаю моего сокращения так врезали... так врезали...
— Год рождения?
Борис Тимофеевич ответил, и мужчина, прежде чем записать, внимательно посмотрел в лицо, примеряя возраст на внешность.
— Социальное происхождение?
Борис Тимофеевич вспомнил, что его дед два лета жил в деревне, и сказал, что происходит из крестьян.
— Национальность? Конечно, русский?
— Конечно, — с удовольствием подтвердил Борис Тимофеевич, которому вся эта процедура начинала нравиться: если кто-то им интересуется, значит, кто-то собирается о нем заботиться.
— Образование?
— Среднее техническое. Холодильный техникум.
Мужчина перестал писать и авторучкой указал за спину:
— Холодильник. Замаскированный под сейф. Барахлит. Вверху жарко, внизу холодно. Неудобно. Нагибаться. Потом посмотрите. В каких партиях состояли?
— Ни в каких, — поспешно ответил Борис Тимофеевич. — Только в профсоюзе и в черной кассе.
— За границей бывали? Если да, то с какой целью?
— Что вы? — оскорбленно удивился Борис Тимофеевич. — Разве можно?
— Родственники за границей имеются?
— Я сирота, — облегченно сказал Борис Тимофеевич.
— В какие органы избирались? Если да — на какой срок?
— Один год был членом ревкома.
— Чего-чего?!
— Членом ревизионной комиссии профсоюза в отделе на работе.
— Какой культ исповедуете?
— Культ личности! — выкрикнул Борис Тимофеевич.
— Э... — поморщился мужчина, — не путайте исповедь с борделем. Ваше отношение к воинской службе?
— Хорошо отношусь. У меня белый билет. Запас пятой категории.
— Это что еще за пятая категория?
— В случае объявления войны я обязан в течение первых пяти часов спрятаться в ближайшем подвале. С запасом пищи, питья, медикаментов.
