Прощание вышло грустным. Они оба были обриты наголо накануне отбытия в Гималаи. Гаутама, как новобранец неведомой армии милосердия, похожий на ребенка, и депутат, тоже как новобранец, сержант инкорпорейтед.
— Дети мои, — напутствовал их Арбуз, — когда в ущербах и лишениях направитесь по пути исканий, помните: найти для других много возвышенней и благородней, чем найти для себя. Мы ждем от вас не слова правды, этого добра у нас навалом и мы ногами топчем россыпи правды, нет, вы должны обрести единственные слова нетленной истины, что послужат для нас живой водой души, потому что мертвечиной мы опоены до упора. Свой путь вы проделаете сами, своими ладонями зачерпнете из кристального источника вдохновенного покоя, и пусть первый ваш глоток станет надеждой для нас, — Арбуз неожиданно всхлипнул, он никогда так красочно не говорил и оттого расстроился необычайно.
Депутат тоже прослезился.
— Дорогой Арбуз, — начал он проникновенно, и голос его дрогнул, — раньше я был обыкновенной советской сволочью. Колесиком и винтиком бесчеловечной функции, и при этом как бы жил в исходной тьме, не различая ни красок, ни лиц. Но теперь у меня, как у новорожденного щенка, прорезались глаза, и я вижу: мир многоцветен и многозвучен. Я слышу в нем голоса Вселенной.
— Совлекшись суетного человека, — голос Гаутамы звенел от волнения, — снявши с души задубелую кожу равнодушия, обнаруживши сокровенную плоть сострадания, мы идем обрести себя и тем самым вернуть вам чистое молоко истины. Мы не зовем вас следовать за нами, мир мелочной пользы еще держит вас в оковах неразрешимых проблем, да и ваш путь восхождения еще не лег под ваши первые робкие шаги. Всходы явлены солнцу, но листья еще не развернулись, и ваши глаза еще не раскрылись лику звездного неба. Но я радуюсь за вас — предстоящая возможность великолепнее той, какая упущена, и совсем не похожа на ту, которая использована.
— Ребята, — жалобно сказал Винт, — а как же по дороге вы станете питаться? Мне, потомственному бродяге, много сподручнее было бы объедать покинутые птицами кустарники, а вы даже на буханку хлеба не сможете никого наколоть. Вы же хорошие, совестливые, интеллигенты хреновые...
Гаутама и депутат рассмеялись.
— Отринувшийся выгоды вольный паломник истины, — отвечал депутат, — сохраняется меж двух ладоней, между ладонью неба и ладонью земли, он сам как ладанка. Неужели ладони дадут ладанке погибнуть? Нам смешны ваши опасения и забавны ваши страхи. Каждый выбирает свой путь служения. Одни служат вечному, другие — бренному, быстротекущему. Чей путь короче?
