РУССКИЙ ТОРГОВЫЙ ДОМ «СЕЛЕНГА»
СВЕТИЛЬНИКИ ФИРМЫ «ГАЛЛАЙТ»
АО «РУССКАЯ НЕДВИЖИМОСТЬ»
Этим тоже хорошо, даже остается на рекламу, чтобы та старушка, которую только что показали, знала, куда ей сунуть голову.
ДАЛЛАС — ПРИЯТНОЕ ЗНАКОМСТВО
“Черный юмор”, — подумал я, вспомнив покойного президента Кеннеди.
По экрану побежали косые пересекающиеся линии — не то елочная канитель, не то колючая проволока. Плоское лицо комментатора закрыло почти весь этот фон. Комментатор начал с места в карьер:
— Сегодняшний день начался трагедией, вполне обычной для нашего демократического общества. В первые же секунды этих суток выстрелом в глаз из снайперской винтовки, которую вы уже видели, была убита певица Инга Зет.
Я вскочил и заматерился.
“Как же так! — подумал я. — Та же винтовка? Значит, они ее не забрали, оставили там? Значит, ждали, что он придет? И он пришел, несмотря на засаду и несмотря на засаду, убил. Или певица действительно хотела того же? По молчаливому согласию с убийцей они разыграли этот спектакль. Но ведь не до последней черты?”
Все эти обрывки промелькнули так быстро, что уместились в паузу между двумя предложениями.
— Убит был также один из телохранителей певицы. Видимо, убийца был не один. Оставшийся в живых рассказывает, что он преследовал преступника, который все же сумел уйти от него, затерявшись в уличной толпе, а когда он вернулся на чердак, то обнаружил там труп своего товарища. Когда после этого он вбежал в квартиру артистки, чтобы воспользоваться ее телефоном, то увидел ее мертвой с огнестрельной раной в голову и ее менеджера в состоянии, близком к истерике.
В кадре появилась часть знакомой мне комнаты, раскинутые ноги лежащего на полу тела. Ноги были в джинсах и кроссовках. “Видимо, успела переодеться после концерта”, — мелькнуло у меня. Окно. Французские шторы были подняты, и по стеклу от белой точки разбежалась паутина тонких трещин. За окном — чернота.
Камера прошла панорамой от окна по всяким предметам, захватила край дивана “рококо”, сидящего в напряженной позе молодого человека в малиновом пиджаке со стрижкой “ежиком” и со страдальческим выражением на неестественно бледном лице.
— Скажите, кто поднял занавеску? — комментатор поднес к лицу менеджера микрофон.
— Разве вы не знали? — срывающимся голосом ответил молодой человек. — Мы же так договорились с охраной. Мы же хотели взять его с поличным. Вы же...
— Говорите не мне, а им, — комментатор кивнул на меня, наверное, на тысячи других.
