— Теперь не тот народ, — сказал Исайя Андреевич, — коренных-то ленинградцев ведь и не осталось почти: понаехали разные из Пскова.
— Слава богу, — сказала старушка, — не нам с ними жить. Как посмотрю, так, знаете ли, радуюсь, что у меня ни детей, ни внуков нет.
Исайя Андреевич живенько намотал это себе на ус.
— Что ж не обзавелись, простите за любопытство? — спросил Исайя Андреевич.
— Да мне как-то не к лицу, — возразила старушка, — я ведь девица.
— Так вы, значит, все-таки не вышли замуж? — встрепенулся Исайя Андреевич.
Старушка странно посмотрела на Исайю Андреевича и ответила:
— Нет, не вышла.
— Отчего же? — спросил Исайя Андреевич. — Вам ли с вашей внешностью было в девушках оставаться?
Старушка еще страннее посмотрела на Исайю Андреевича и сказала:
— Стоит ли об этом?
— Ах, стоит, стоит! — воскликнул Исайя Андреевич.
— Да что же так сразу? Неудобно.
— Да почему же неудобно? — настаивал Исайя Андреевич. — Дело известное, к тому же давнее, прошлое. Поверьте, я не злоупотреблю: мне ли злоупотребить! Ведь и сам, можно сказать, трагедию пережил.
— Пережили? — спросила Марья Ильинична.
— Пережил, — заверил Исайя Андреевич.
— Ну что ж, — немножко жеманясь, сказала Марья Ильинична, — раз уж вы так настаиваете... И потом, действительно, дело прошедшее... Было, было! — сказала старушка. — Была молодость; был у меня кавалер. Молодой, блестящий. Да, видно, не судьба была с ним соединиться.
Исайя Андреевич затаил дыхание. Подумал: не он ли это, молодой и блестящий.
— Кто же это? — робко спросил Исайя Андреевич.
— Был юнкер, — вздохнула старушка, — был молодой, блестящий: пробор по ниточке, шпоры, золотой зуб, — знаете, как это выглядит? — Марья Ильинична топнула несоразмерной ступней так, что мелкие брызги полетели. — Было! — сказала Марья Ильинична. — Ухаживал за мной, букеты подносил, предложение руки и сердца делал.
Исайя Андреевич, пока старушка вспоминала, свое изумление мог выразить только беспорядочными жестами, а когда Марья Ильинична закончила — растерялся.
— Как «юнкер»? — растерялся Исайя Андреевич: никак не ожидал он такого после вчерашнего.
— Юнкер, — сказала старушка. — Э-э-э! — сердито сказала она. — Что вы все, действительно? Вы все думаете: юнкера только и знали, что революции подавлять. Будто у них другого дела не было! Не-е-ет, юнкера тоже разные бывали. Некоторые за отечество проливали кровь. То в революцию уж другие были юнкера, а мой жених еще до революции погиб, так до светлого будущего и не дожил. — Старушка горестно вздохнула.
