Пять углов | страница 11
— Да нет, Исайя Андреевич, сестру иду навестить.
Помолчали. Немного шли молча: не знали, о чем говорить. О своей юношеской страсти Исайе Андреевичу так сразу неловко было напоминать; Марье Ильиничне тоже, наверное, неудобно было эту тему затрагивать, а может быть, она об этом и не помнила. Ведь полвека прошло: мало ли сколько разных событий могло за это время произойти.
— Мы ведь тоже тогда к Пяти Углам переехали, — начала снова Марья Ильинична, — тогда, в двадцатом году. Вы в каком?
— Я — в двадцатом же, в октябре.
— Ну вот и мы — в двадцатом. Сначала вместе жили, ну а потом разъехались: как говорится, разные судьбы. Так что я с тех пор и не покидала этого места... Да.
— Да! — сказал Исайя Андреевич.
Хотел было Исайя Андреевич уточнить насчет семейного положения Марьи Ильиничны, но не уточнил: неловко показалось.
«Подумает, что навязываюсь; подумает, что в душу лезу», — подумал Исайя Андреевич — и не уточнил.
Шаг за шагом, не спеша дошли до дома Исайи Андреевича.
«Проводить ли Машеньку немного?» — подумал Исайя Андреевич и подумал, что неудобно. Неудобно навязываться.
— Ну вот, я здесь живу, в этом именно доме, — сказал Исайя Андреевич. — Вот эта парадная, а квартира двадцать девять бе. На са-а-амом верху. Почти мансарда, как у художников.
— Заходите и вы, Исайя Андреевич. Заходите в гости: я всегда рада буду. Вставочка у вас есть? Адрес мой и телефонный номер запишите.
Исайя Андреевич обрадовался несказанно, и сердце забилось резво, как в семнадцать лет. Даже в карман никак не мог попасть рукой. Наконец добрался, там, рядом с сердцем, нащупал записную книжку и, вытащив, на букве «м» раскрыл и записал: Машенька (фамилии не помнил, а спросить побоялся) и адрес: Загородный пр., дом № 3, кв. № 11.
Долго еще смотрел Исайя Андреевич, как Машенька медленно, осторожно переставляя от возраста несоразмерные высохшим щиколоткам ступни, уходит по Ломоносовской, бывшему Чернышеву, провожаемая осенним солнышком. Смотрел Исайя Андреевич со слезами у горла, но к слезам примешалось какое-то еще чувство: ну, не то чтобы планы, потому что и не знал еще Исайя Андреевич ничего ни о теперешней жизни, ни о семейном положении своей юношеской любви, — но кое-что примешалось, и от этого сильнее запрыгало сердце Исайи Андреевича и прибавилось бодрости; так что Исайя Андреевич, совсем как юноша семнадцати лет, взбежал по лестнице на пятый этаж, а если бы и не взбежал, то, во всяком случае, всего только один раз по пути отдохнул.