– Хочу дойти пешком.
– Ты ведешь себя неразумно.
– Мне это необходимо, поверь.
Она вздохнула, смирилась и выключила двигатель.
– Спасибо.
Проверив лонгетку, я сделала первые шаги. Подняла лицо к небу и зажмурилась. Я глубоко дышала. Ароматы природы – смесь эфирных масел сосны, дикого чабреца и лаванды – вместе с кислородом, которого мне уже давно не хватало, наполнили мои легкие. Мне стало легче дышать. Глаза засияли. Передо мной выросли большие ворота из кованого железа: я сняла навесной замок и толкнула врата рая. Их скрежет напомнил мне о папе и его маниакальной привычке постоянно смазывать маслом дверные петли. Я инстинктивно распахнула настежь обе створки.
Не обращая внимания на щиколотку, я зашагала по аллее, обсаженной кипарисами, а потом решила срезать путь по полю. Я пробивалась, как могла, сквозь высокие травы, весна уже вступила в свои права, землю здесь давно не обрабатывали, и она была густо утыкана маками. Деревья вроде были в порядке, зимняя прохлада пошла им на пользу, миндаль цвел, оливы казались еще крепче, чем обычно, они прочно держались корнями за свою почву. Люберон – невысокий горный массив, мой порт приписки – возвышался передо мной, напротив дома. Его близость не давила, а, напротив, защищала, давала уверенность, успокаивала мягкостью форм, которые хотелось назвать чувственными. Я обожала любоваться им вечерами, на закате, когда очертания гор становятся еще более плавными и окрашиваются в красновато-оранжевый цвет. Казалось, их можно погладить и они будут на ощупь словно нежная кожа. Я хлопнула себя по бедру, неожиданно разозлившись на ногу, мешавшую пробежаться по траве. А потом я даже развеселилась, подумав, что, не упади я, работа в школе продолжалась бы, не понадобилось бы убегать от Эмерика и его угасающей любви и, значит, меня бы сейчас здесь не было. Папино и мамино оливковое дерево звало меня к себе, я мысленно адресовала им поцелуй и пообещала, что завтра приду поздороваться. Пора было встретиться с домом.
Входная дверь, как всегда, капризничала, так что пришлось как следует подергать ее, и только тогда она поддалась. Я знала, в каком месте нажать плечом, чтобы она открылась. Запах “Бастиды” наполнил мои ноздри, знакомый, слегка затхлый, родной аромат деревенского дома, который успокаивает, показывает, что все осталось на своих местах, ничего не изменилось, и пробуждает воспоминания о счастливых часах. Запах с легкими оттенками древесного дыма – напоминанием об огне, который мы разжигали в камине этой зимой на Рождество вместе с Кати и Матье. Я едва успела открыть ставни в гостиной, когда подошла Кати, неся мой маленький чемодан и костыли. Я вышла на террасу и доковыляла до подруги, чтобы забрать вещи.
