Днем в “Бастиде” было по-прежнему пусто, и мы снова пошли в мою комнату. Я лежала обнаженная в его объятиях, глядя в сад – окно было широко распахнуто, получалось, что мы занимаемся любовью на природе. Я вдруг почувствовала прилив энергии, мне захотелось действовать. Я насытилась любовью, наслаждением, нежностью. Кровь громко стучала в моем теле, сердце, голове – пришло время.
– Элиас?
– Да…
– Отведешь меня в танцевальный зал?
– Когда скажешь…
– Сейчас!
Я повернулась к нему и поцеловала. Потом поднялась и стала рыться в шкафу. Вытащила короткие легинсы и боди. Собираясь, я слышала шорох одежды, которую надевал Элиас. Когда мы были готовы, я попросила его подождать пару минут и побежала в ванную за бинтом. Потом вернулась в комнату и тщательно забинтовала щиколотку, а он сосредоточенно и внимательно наблюдал за моими действиями.
– Только для твоего спокойствия, – заметил он.
Элиас протянул мне руку, я молча взяла ее, и мы отправились в танцевальный зал. Как же я волновалась – я снова буду танцевать! – и было страшно, что у меня ничего не получится, что танец покинул меня, ведь столько всего изменилось с тех пор, как я сделала последние балетные движения. А еще я думала о папе, о его любви ко мне, здесь раньше все было пронизано его духом. Не исчезло ли все это после того, как папино место в зале занял другой человек? Я не жалела о том, что поручила ремонт Элиасу. В особенности в последние часы и даже дни. По моим ощущениям, это было настоящим озарением, когда мне пришло в голову, что даже если Элиас в конце концов уйдет и мы не сможем проделать часть пути вместе, все равно именно он должен возродить этот зал. Я ушла в свои мысли, и тут он вдруг резко остановился на полпути. Я беззвучно спросила его, в чем дело. Его лицо было напряженным.
– Ортанс, пожалуйста, скажи мне, если тебя что-то не устроит, если ты захочешь, чтобы я переделал какие-то вещи.
– С какой стати меня что-то не устроит?
– Надеюсь, ты права…
Когда мы были в трех метрах от застекленной стены, я предложила:
– Давай ты закроешь мне глаза и проводишь внутрь?
Он усмехнулся, просьба его позабавила. Стоя за моей спиной, он осторожно приложил ладони к моему лицу, чтобы я ничего не видела, и медленно, шаг за шагом, повел меня к двери. Я охотно подчинялась, полная доверия и без малейшей опаски. Перед порогом он шепнул мне, что надо поднять ногу. И вот я вошла в зал. Мы сделали вместе еще несколько шагов, и я поняла, что он направляет меня к центру помещения. К горлу подкатил комок, я вспомнила родителей. Как бы они к этому отнеслись? Я дрожала словно осиновый лист. Здесь пахло, как раньше, но добавились легкие штрихи свежей краски, ушел запах пыли, зато заметнее стал успокаивающий аромат старого камня с явственно ощутимыми нотками свежей зелени. Как ему это удалось?
