– Ты права, я все понял…
– Кстати, мне пора, не хочу заставлять их ждать.
Я вынула из бумажника деньги и положила на стол. Встала, Эмерик тоже поднялся и пропустил меня вперед. Мы сделали несколько шагов по тротуару. Шли рядом, не говоря ни слова, пока я не остановилась. Не нужно ему идти дальше, самое время сократить наше расставание. Я остановилась перед ним, загородив ему дорогу:
– Давай прощаться, Эмерик.
Он развел руками.
– Мне надо сказать тебе только одну вещь, – сказал он.
– Слушаю тебя.
Он очень серьезно посмотрел на меня:
– Надеюсь, он сделает тебя счастливой.
Голос его сорвался.
– Но… э-э-э… я еще ничего не знаю…
Он снисходительно ухмыльнулся:
– Могу я тебя обнять в последний раз?
Не дожидаясь моего разрешения, он прижал меня к себе. Объятие было теплым и нежным.
– Спасибо, – прошептала я. – Будь счастлив, пожалуйста.
– Обязательно буду, обещаю.
– Это в твоих интересах…
Вот и все. Он стер большим пальцем слезу в уголке моего глаза:
– Не плачь из-за меня.
– Это в последний раз. Береги себя и свою семью.
Я, не оборачиваясь, направилась к театру.
Едва приблизившись к артистическому входу, я тут же попала в оглушающую суматоху. Все носились по коридору, по углам мелькали яркие пятна, по воздуху проносились пачки и гетры, а их владелицы – от крошечных дюймовочек до взрослых девушек – гонялись за ними. Техники проверяли звук, где-то далеко на сцене я услышала голос Фионы, которая чем-то восторгалась, громкие удары по полу трости Огюста и вопль заметившего меня Сандро. Он примчался, подхватил меня на руки, закружил:
– Мы ждали только тебя!
– Поставь на место, Сандро! – засмеялась я.
Он послушался и оглядел меня с головы до ног:
– Ты красивая, и прибавилось что-то еще, пока не понимаю, что именно… но обязательно соображу!
– Наверно, я и правда лучше выгляжу, ты прав, как всегда, но скорее, что-то убавилось, а не прибавилось…
Он прыснул и заключил меня в объятия:
– Как приятно, что ты снова с нами. Девчонки ждут тебя в гримерке.
Он вернулся на сцену, я побежала в другую сторону. Как каждый год за час до поднятия занавеса, стартовала общая паника. Кто-то из девочек плакал и повторял, что не хочет выходить на сцену, Бертий была еще совсем не готова к началу концерта, зато готова хорошенько отшлепать трусих. Что до больших девочек-подростков, некоторые из них позеленели от страха, да так, что их вот-вот стошнит, а другие все время хихикали, думая о мальчиках, которые придут к ним на концерт. Увидев меня, Бертий облегченно заулыбалась, но улыбка не смогла скрыть усталость. Я должна ей помочь и хочу это сделать. Я вполне могу исполнить свою роль, натянув маску веселого, сияющего и увлеченного педагога. Я хлопнула в ладоши. Понемногу крики, разговоры и рыдания стали затихать, а потом и вообще смолкли. Все головы повернулись ко мне. И тут же мои ученицы, словно рой бабочек, слетелись ко мне – маленькие, большие, дети, подростки. Я с радостью окунулась в море любви: мои чувства были искренними. Не без труда стряхнув с себя малышек, я добралась до Бертий и горячо расцеловала ее.
