– Твой отец много рассказывал о детстве здесь, – говорит Вивиан.
– Не мне.
Он не хотел говорить о Салеме, особенно в последние годы, после смерти бабушки. Даже то, что этот дом до сих пор принадлежит нам, я узнала всего две недели назад.
– Полагаю, они с Мэривезер давние друзья, – с легким осуждением продолжает Вивиан.
– Мне кажется, она милая. – Я откусываю кусочек чесночного хлеба.
Мачеха морщится:
– Приторно милая. Могу поспорить, она везде сует свой нос.
– Не знаю.
Я не собираюсь соглашаться с плохим мнением Вивиан о миссис Мэривезер. Соседка кажется удивительно приятной женщиной.
– Вот увидишь, она будет отправлять своего сыночка собирать о нас информацию. – Вивиан качает головой, а потом, закатив глаза, продолжает: – Хотя… ты этого даже не заметишь.
Замираю, так и не сделав очередной укус.
– Мне действительно это не особо важно.
– А-га. Что ж, тебе не повредит попытаться найти здесь друзей. – Мачеха промокает уголки рта салфеткой, и на льняной ткани остаются крошечные пятнышки клюквенной помады.
– Ты сама знаешь, что все попытки в любом случае обернутся катастрофой. – Я крепче сжимаю в пальцах вилку.
Это лишь вопрос времени: вскоре кто-нибудь из новых друзей пострадает или родители запретят им со мной общаться.
– Люди – то еще разочарование. Но тебе все же стоит слегка сдерживать характер. Хотя бы улыбайся.
Резкая критика в словах Вивиан наводит на мысль, что в Салеме все сложится так же, как в Нью-Йорке.
– Тогда, пожалуй, зайду в гости к миссис Мэривезер, – говорю и жду реакции. – Поучусь на примере.
Вивиан изгибает идеальную бровь, пытаясь понять, серьезна ли я сейчас. Четыре месяца назад она бы рассмеялась в ответ, а я бы просто шутила.
Со вздохом закрываю контейнер с равиолями. В детстве я следовала за Вивиан по пятам. Отец даже называл меня главой ее личного фан-клуба. Вивиан это обожала – после очередной порции восхищения она всегда была в наилучшем расположении духа. Но с тех пор как папа попал в больницу, между нами с мачехой нарастало напряжение. В день, когда я узнала о переезде, оно превратилось в нечто новое, отношение, от которого уже не избавиться.
Резко отодвигаю стул, от скрежета ножек по полу Вивиан морщится. В абсолютной тишине я выхожу из столовой, которую словно вырвали из кадра старой британской киноленты. Не хватает только слуг в белых перчатках и приятной компании. До лестницы рукой подать. Я прохожу мимо ванной с темно-багровыми стенами и неизвестной комнаты с видом на розовый сад, которую лично я назвала бы чайной истинных леди.
