Принцесса отбросила вуаль, принц взглянул ей в лицо — и не смог отвести глаз.
— О, дивный сон восторгов несравненных, — прошептал он, — о, как ты прекрасна!
Ни один не произнес ни слова, пока внезапный рывок не подсказал влюбленным, что колокол снова поднимается.
— Что за вздор, — воскликнул Белламант, — пять минут еще не истекли.
Однако, сверившись с инкрустированным рубинами хронометром, влюбленные убедились, что прошло почти три четверти часа. Но, в конце концов, колодец-то был волшебным!
— Магия? Вздор! — фыркнул старик, когда молодые люди обрушили на него поток благодарственных слов и очаровательных комплиментов. — Я же сказал вам: это просто-напросто водолазный колокол.
* * *
А влюбленные возвратились домой и вскорости поженились. Причем на свадьбе принцесса наотрез отказалась от фаты. Она объявила, что вуалями и покрывалами сыта по горло.
* * *
Спустя год и день после описанных событий у молодой четы родилась дочка.
— А теперь, возлюбленная моя, — объявил король Белламант (он к тому времени уже сделался королем, потому что старые король и королева удалились от дел и теперь разводили в провинции свиней и кур, о чем мечтали всю жизнь), — теперь я собственноручно позвоню в колокола, чтобы показать всему миру, как я рад за тебя, и за малютку, и за нашу счастливую семейную жизнь.
И Белламант вышел. Было очень темно, потому что новорожденной принцессе пришло в голову появиться на свет в полночь.
Колокольня высилась на широкой, безлюдной, безмолвной, залитой луною площади. Король открыл дверь и вошел. Лохмато-косматые, похожие на гусениц веревки свисали до первого перекрытия. Король осторожно двинулся вверх по крутой и витой каменной лестнице. Поднимаясь все выше, он услышал до крайности странные звуки: топот, шорох, вздохи и хрипы.
Король замер на площадке звонарей, рядом с лохмато-косматыми, похожими на гусениц веревками. С верхней колокольни доносился шум борьбы; в гомон и гвалт вплетались голоса гневные и яростные, однако благородного тембра; от них замирала душа, словно при звуке боевой трубы. Голоса восклицали:
Вниз, вниз, прочь, во мглу!
В мире нет места злу!
Прочь, прочь, злобный люд!
Мы — хозяева тут!
Эти слова то резко обрывались, то снова составлялись в строки, словно бьющие о дамбу волны. «Вниз, прочь…» «Нет места злу…» «Злобный люд…» «Прочь, во мглу»… Но вот голоса слились в едином хоре, подобно торжествующему гулу реки, что прорвала-таки плотину и свободно и легко катит по равнине свои воды.
