– «Моррел, Томпсон, Чандлер и Марчук».
– Хизер Марчук, пожалуйста. – Брак моей сестры распался много лет назад, задолго до моего, но на профессиональном поприще она всегда пользовалась девичьей фамилией.
– Могу я спросить, кто ей звонит?
– Её брат, Джим.
– О, мистер Марчук, здравствуйте. Вы в городе?
Обычно я довольно хорошо запоминаю имена, и, думаю, если бы не был так взбудоражен, то вспомнил бы, как зовут секретаршу. Я даже вспомнил, как она выглядит – миниатюрная блондинка в круглых очках.
– Нет. Хизер на месте?
– Я сейчас вас переключу.
Я видел, как дородный детина пялится на меня – вероятно, репортёр в надежде на интервью. Я повернулся и быстрым шагом пошёл прочь.
Мы с сестрой общаемся пару раз в месяц – чаще ей Густав не позволяет, – но всегда по вечерам; она была явно удивлена тем, что я позвонил среди рабочего дня.
– Джим, у тебя всё в порядке? Ты где?
На первый вопрос я утвердительно ответить не мог, поэтому перешёл сразу ко второму:
– В Атланте.
Хизер слишком хорошо меня знала.
– Что-то не в порядке. Что?
– Ты знала, чем занимался дедушка Кулик во время войны?
Секундная пауза. Где-то далеко – там или здесь, я не мог определить – выла сирена.
– Что за чёрт, Джим?
– Прости? – Вопрос, не извинение.
– Что за чёрт? – повторила она.
– Ты о чём?
– Джим, если это какая-то дурацкая шутка…
– Я не шучу.
– Ты прекрасно знаешь, чем он занимался во время войны в том лагере.
– Ну, теперь-то я знаю, – сказал я. – Узнал сегодня. Я давал показания как свидетель-эксперт на том процессе, про который тебе рассказывал. И прокурор вывалил на меня эту новость.
– Это не новость, бога ради, – сказала Хизер. – Об этом стало известно много лет назад.
– Почему ты мне не рассказала?
– Ты рехнулся? Мы все об этом знали.
В голове у меня плыло.
– Я этого не помню.
– Серьёзно?
– Серьёзно.
– Джим, послушай, у меня встреча с клиентом через… чёрт, я должна бежать прямо сейчас. Я не знаю, что тебе сказать, но обратись к кому-нибудь, хорошо?
4
После утреннего потрошения я был бы рад отправиться домой, но, когда судья объявлял перерыв, мисс Диккерсон дала понять, что со мной ещё не закончила. Не найдя веганских блюд в кафетерии суда, я решил остановиться на упаковке салата и чашке чёрного кофе.
Фейерверк начался сразу же, как только слушания возобновились.
– Возражение! – вставая, заявил Хуан в ответ на новый вопрос Диккерсон об истории моей жизни. – Эти раскопки не имеют ни малейшего отношения к вопросу о приговоре Девину Беккеру.
