.
* * *
— Он угнал нашу тачку, — кричал Лу на бегу?. Хотя «бегом» перемещение двух ковыляющих напарников назвать было сложно.
— Я в курсе!
— Нашу тачку только что увел оборотень!
— Я вижу, Лу! У меня у самого глаза есть!
— Просто вытащил из себя ключ, который мы в него всадили, и уехал на нашей машине!
— Да понял я!
— И что теперь будем делать?
— Убираться нахер отсюда, пока не прибыла следующая партия копов!
— Может и нам стоило подождать свое подкрепление?
— Да неужели?! И что, блядь, заставило тебя прозреть? Гора трупов? Восемь тысяч ран от оборотня? Или то, что он угнал нашу тачку?
— Вообще она и не наша-то.
— Да в курсе я! Хочешь верь, хочешь нет, но я не полный дебил и все прекрасно вижу и понимаю.
— Готов поспорить, что не совсем, — Лу остановился.
— В смысле?
— Мы оставили дипломат с деньгами в баре.
— Пиздец!
— Точно!
— Ну что за срань?!
— И что теперь будем делать?
— А, снова вернулся тот Лу, который предпочитает, чтобы решения принимал я?
— Джордж, сейчас не время для этого!
— Знаю, знаю. Двигай дальше. Найди машину, которую сможем угнать. А я сбегаю за деньгами и вернусь. Буду через минуту.
— Договорились. Будь осторожен.
— Постараюсь, — Джордж развернулся и побежал к бару. Он поверить не мог, какая же сегодня непруха. Следующим номером в программе, наверно, будет землетрясение. Асфальт перед ним разверзнется, и он провалится прямиком в адскую бездну. Возможно, там более подходящее место для встречи с Иваном.
Как же он… не то чтобы ненавидел этого оборотня. Презирал. Терпеть не мог. На дух не переносил. Да какой синоним ни найди в словаре. И не только английском. Любого иностранного языка, включая мертвые, которые только кучка ученых в мире знает. Какое из этих слов не возьми, оно бы близко не передало всей глубины ненависти Джорджа к этому чудовищу.
С этой минуты всякий раз, когда ему придется ломать пальцы очередному провинившемуся старикану, на месте каждого из них он будет представлять себе Ивана. И не удивится, если будет при этом гоготать, как полоумный.
Черный коп лежал на земле, рация прижата к губам.
— Офицер ранен, — едва слышно говорил он. Его белый напарник жалобно смотрел на Джорджа. Кроме глаз на этом лице не было возможно ничего различить.
Джордж не был копо-ненавистником (до тех пор, пока стражи порядка и их служебные обязанности не угрожали ему), и ему было просто дурно. А что, если у этого парня дети? Но сейчас было не время для сантиментов. Миновав копов, Джордж вошел в бар.
