Властелин терпит поражение
Раз уж выспаться не удалось, с самого утра зарылся в бумаги. Слуги не рисковали показываться на глаза. Приближенные тоже не нарушали покой своего повелителя. Одним словом, глупцов во дворце было не так много. Зато отчеты порадовали — Дэл не терял времени даром. Он провел дополнительное финансирование для армии, отправил эльфов к бабуле Лави, занялся министерствами, которые остались без министров. Одним словом, не бездействовал. Я тоже не собирался тратить время на глупости. И первым делом все-таки повысил денежные вливания в академию. Как ни крути, а толку от нее оказалось больше, чем изначально ожидал.
Время обеда пропустил — и даже не заметил, как оно прошло. Кто-то стучался в двери, но я рыкнул так, что несчастного ветром сдуло. Да и есть не хотелось. Особенно после утреннего зрелища. Единственной, кого я все-таки принял, стала Иления. Как я и думал, девушка собралась ехать с Эваром. Что ж, они любят друг друга, так почему нет?
Ближе к вечеру на пороге появился Дэлиан.
— Эрин, ты себя в зеркало видел? — спросил он.
— А что такого? — оторвался я от очередного документа. Проверил — морок сидел, как влитой.
— Выглядишь, как призрак, — в голосе кузена слышалось неодобрение. — Бумаги подождут до завтра. Их все равно накопилось слишком много! А ты себя измотал за сегодняшний день. Так что поднимайся и пойдем ужинать.
— Не хочу, — качнул головой.
— Надо, — Дэл все-таки заставил меня встать из-за стола. В коридоре было на удивление пусто. Наверное, все попрятались, чтобы не попадаться на пути. Предки смотрели с портретов, развешенных вдоль стены. Знали бы они, что в их потомке обнаружится светлая магия — в глазах было бы куда больше осуждения.
— А ты изменился, Эринальд, — тихо сказал Дэл. — Я тебя не узнаю.
— Не поверишь — я сам себя не узнаю, — усмехнулся мрачно. — Может, это и к лучшему.
Дэлиан лично распахнул двери столовой — обычно у входа стоял караул — и пропустил меня внутрь. В комнате было темно. Что за шутки? Я сделал шаг вперед — и понял, что не могу пошевелиться. Резко зажглись светильники.
— Рэме виру эсте дием, лавро имэ, — раздались слова на мертвом языке, и тело пронзила боль. Она все нарастала, но я сопротивлялся, потому что узнал заклинание подчинения. Нет, ни за что не позволю поработить мою волю! Что угодно, только не это!
Тьма вырвалась наружу, сметая нити начерченной на полу печати. Ни за что! Я закричал, стараясь справиться с болью. Но печать была сильнее. Заклинание звучало все громче. И я почувствовал, как впадаю в спячку. Захотелось лечь на пол, закрыть глаза и исчезнуть. Навсегда.
