— Дай ей время сынок и не дави. Будь другом и рядом, со временем она простит и примет все как есть.
— Спасибо тебе отец!
А на следующий день, когда я пришел к ней, выяснилось, что ее выписали, и она мне об этом даже не сказала. Оставив только записку с тремя словами.
Сначала я искал ее, но адреса мне никто не давал, а потом зародилась обида и горечь, я замкнулся в себе, постаравшись выбросить эту малышку из своей головы и сердца, решив, что она использовала меня, чтобы скрасить одиночество.
И вот я смотрю на ее прямую спину, и вижу красивую молодую женщину, а в моем сердце просыпается нежность и желание защитить, которые я думал, что похоронил в те месяцы.
— А ты нисколько не изменилась колючка! — сказал я, не зная, как к ней подступиться.
— Значит, узнал? — спросила она, внимательно глядя на меня.
— Уже несколько недель как — ответил я, присаживаясь с ней рядом на краю ямы.
— А почему молчал? — спросила она с легкой улыбкой, которую я считал когда-то, верхним пределом ее счастья.
— Потому что ты исчезла и просила не искать — ответил я ей.
Я видел, как ее лицо погрустнело, а потом она сказала.
— Прости, я была не права.
— Я тоже был тогда не прав, прости — улыбнулся я ей, чувствуя тот покой, который когда-то испытывал рядом с ней.
Мы оба молчали думая каждый о своем, как и в те далекие месяцы и вдруг она спросила.
— Ты же ее не любишь?
Я знал, о ком она спрашивает.
— Нет, не люблю — ответил я, честно.
— Тогда почему ты с ней?
— Ее мой отец благословил, — ответил я — он умирает, и я решил доставить ему удовольствие.
— Пожертвовав собой? — удивилась она.
— Он не раз жертвовал собой ради нас, я хочу хоть чем-то его отблагодарить, чтобы он был счастлив, хотя бы в последние месяцы!
— А как же ты сам? — она внимательно смотрела на меня, и я видел ее участие и понимание, в отличие от других, она меня всегда понимала меня.
— Я справлюсь!
Она только кивнула, и снова мы молчали, глядя на грязную воду, а потом я спросил.
— Так что я должен сделать?
Наши взгляды встретились, мы оба знали, о чем речь, поэтому она даже и не стала спрашивать и просто честно ответила.
— Я не знаю.
— Тогда у тебя есть еще две недели, чтобы придумать.
Она только улыбнулась. Мы когда-то поспорили, что она не станет спасателем, она стала и теперь я ее должник. Я и тогда не знал, что она может попросить, а теперь даже гадать страшно.
— Можно я навещу твоего отца? — спросила она, как-то робко и неуверенно.
— Конечно! — воскликнул я, радуясь, что она сама попросила и мне не надо думать, как ее попросить об этом — Он будет очень рад тебя видеть!
