Барабаны неиствовали дробями ударов, и высокий гелемонец за черным роялем, казалось, бился в истерическом припадке. Саксофоны — четверо зарян с правой стороны сцены, надрывались — бойко, задиристо, и музыка — ритмичная, захватывающая эмоции, билась в пространстве зала, как невидимое, встревоженное сердце.
Блеск Вечер пел по зарянски в стиле «прыгать и крутиться»:
— Ты не выйдешь за него, детка.
— Не за него,
— не за него!
Хор за его спиной вторил:
Блеск:
— Монтажник, дочка,
— Транспорт его семья,
— его дом — ничто!
— За ним давно гляжу.
— Не выйдешь за него,
— и точка!
— Нет, нет.
— Опомнись,
— Или я все папе расскажу!
На короткий момент Джилу показалось, что совсем рядом в толпе мелькнуло лицо Лины.
Песня окончилась последним, высоким аккордом — толпа взревела. Многие голоса выкрикивали два слова:
Блеск рассмеялся, сказал и его, усиленный аппаратурой голос, загремел под потолком зала:
— Я рад, ребята, что вы так радушны. Надеюсь, капитан «Ветра», не разгонит нашу скромную вечеринку.
Зал огласил смех.
— Все, что у нас есть в этой жизни — это надежда. Даже если надеяться не на, что…
Он взял на гитаре первые печальные аккорды.
Блеск пел:
— Ты, моя счастливая звезда.
— Ты пришла из детских, сладких снов.
— И не бросишь,
— не предашь меня.
— Я иду на твой печальный зов.
— Ты моя, счастливая звезда.
Саксофоны тихо тянули свою песню.
— И во тьме ночной,
— и в бедствии сердечном.
— Только ты надежда для меня.
— Только ты расскажешь мне о вечном,
— только ты избавишь от огня,
— от отчаянья огня.
— Ты, моя счастливая звезда…
Голоса за его спиной ушли в высоту.
— Пусть мне скажут,
— это лишь везенье,
— и уже один остался ты.
— Знаю я, ты явишь мне спасенье,
— Искреннего света с высоты.
— Ты моя счастливая звезда.
Джил Ри слушал, и невольно проникся словами и музыкой, смотрел теперь только на сцену и, стыдясь самого себя, украдкой, вытер ладонью выступившие, вдруг на глазах, слезы.
— Ты моя, счастливая звезда.
Глава восьмая. Именем Совета!
Через неделю «Ветер», пройдя орбиту Светлой, не задерживаясь уже нигде, двигался к Большему Транспорту. До него оставалось еще двенадцать суток полета.
Если верить расписанию.
Драк Брик первую неделю полета, по большей части времени пропадал на палубе флориан и, как справедливо считал Джил, пытался найти среди них друзей.
Спустя некоторое время, Брик прекратил свои визиты к флорианам, уныло сидел в отведенной ему каюте, в разговоры старался не вступать и сам ничего не спрашивал.
