— Ну естественно, — снисходительно сказал Генка.
— Ого!.. Сто девяносто два! — Доктор одарил Генку долгим внимательным взглядом. — Сто девяносто два! Поздравляю, юноша.
— Я буду адмиралом?! — подпрыгнул Генка.
После паузы доктор ответил мягко:
— Почему же обязательно адмиралом?..
И то ли от интонации его голоса, или еще от чего-то странного Генку вдруг замутило.
— Что… там?.. — выговорил он, борясь с приступом дурноты.
Доктор был уверен, весел, доброжелателен:
— Чудесная и редкая профессия. Резчик по камню! Нравится?
— Какой резчик, — шепотом закричал Генка, вставая на ноги среди рушащихся обломков своего мира, и замотал головой, — какой резчик!
Появившаяся медсестра положила добрую властную ладонь ему на лоб и что-то поднесла к лицу, от едкого запаха резануло внутри и выступили слезы, но сразу отошло, стало почти нормально.
— Нервный какой ты у нас мальчик, — ласково сказала медсестра и погладила его по голове.
— Редкая и замечательная профессия, — убедительно и веско повторил доктор. — И у тебя к ней огромнейшая способность. Утречко, а? — обратился он к медсестре. — В девять был этот мальчишечка… Шарапанюк… резчик по камню, сто восемьдесят. Теперь, пожалуйста, этот — сто девяносто два, а?
— И тоже резчик? — сестра взглянула на Генку по-особенному и вздохнула. — Талант…
— Посмотри на его убитое выражение. — Доктор даже крякнул. — А поймет, что к чему, еще ведь зазнается, возгордится. Ты еще прославишься, мальчик.
— Я не хочу прославиться, — горько сказал Генка. — Я все равно моряк…
Мама поняла все сразу, когда Генка вышел обратно в приемную. Она взяла профнаправление — и лицо ее посветлело. Она взволнованно поцеловала Генку куда-то между носом и глазом и принялась сама надевать на него рубашку, как будто бы он маленький.
— Чудесно, сынок, — сказала она. — Замечательно! Пойдем с тобой сейчас в художественную школу.
— Я пойду в мореходку, — ответил Генка непримиримо.
Мама покусала губы.
— Хорошо, — сказала она. — Пойдем сейчас домой. Пусть папа придет, там решим вместе.
Генка хмуро сидел во дворе под старым кустом акации, когда его отыскал там Гарька. Гарька самодовольно сиял.
— Меня уже оформили в мореходку, — похвастался он. — Что же ты меня не подождал, как договаривались? А мама сказала, что ты теперь пойдешь в художественную школу… Я не поверил, конечно, — доверительно сообщил он. — Какой у тебя уровень? У меня девяносто один! Почти сто! А у тебя? Сто один?
— Тыща, — сказал Генка, поднялся и ушел, пряча глаза.
