И грозовыми барашками возделись, закланялись самодельные плакаты: «Демократия — через многопартийность», «Патриоты всех стран объединяйтесь!», «Труд должен быть свободным!», «Долой партократию!» и почему-то «Украсим наш город!». Балансируя на лотках и урнах, проклюнулись поверху ораторы, напрягая тренированные гортани рубили правду-матку, в подтверждение правоты ведя рукой вокруг — не то демонстрируя имеющиеся безобразия, не то даря их слушателям широким жестом Садко, бросающего заморские подарки — в доказательство, что уж теперь-то всем явно и очевидно: дальше так жить нельзя.
— Был порядок раньше, был! А теперь…
— Всем принять вправо! — Милицейский «козел», чиркая синей мигалкой и ярясь сиреной, проталкивался упорно. Мегафон слал привычный жестяной указ: — Граждане, соблюдайте порядок! Просьба очистить площадь!.. Нарушители законности будут привлечены!..
Призывы возымели противоположный эффект. Тр-рах по жестяному и стеклянному! Отрицательные эмоции площади сфокусировались на козле отпущения. Выделились крепкие ребята в черных майках и десантных тельняшках, и хорошо прикинутые деляги, с мятыми боксерскими носами и выкрученными ушками борцов. Фургончик качнулся и лег, хрустнув зеркальцем на кронштейне и внимая в борт дверной ручки.
Площадь завопила.
Мелькнула фуражка, треснул рукав, с мягким влипающим чмоком опустилась пряжка армейского ремня.
Вдали черной гребенкой плеснули дубинками ОМОНа.
— Сто-оп!!! — седеющий рослый киногерой держался с мегафоном не опрокинутой машине. — Нельзя кровавую баню! Они этого хотят! Провокация не пройдет! Мы не марионетки… Мы не дадим себя одурачить! загнать в лагеря! Хватит!
— А-а-а!!
— Мы еще узнаем причину! и виновников! Хаос — против нас! Паника против нас! Опять пойдем на поводу? на бойню?
— Э-э-э!!
Прорубил воздух кулаком:
— Чего они добились? Пошли вразнобой часы? Это — повод для погромов? для психоза? — Повел по толпе указующим пальцем: — Ну, кто тут такой туземец, что впадает в раж из-за испорченных часов? — Перепустил умелую ораторскую паузу: — Пусть тот у кого никогда не врали часы, первый бросит в меня камень! Ну? Булыжником, так сказать, орудием пролетариата?
Нервное напряжение проискрилось смехом. «Я б кинул, да тут асфальт кругом!»
— У кур сальмонелла, у свеклы нитраты, у компьютеров вирус, у часов тоже… дизентерия!.. — Пошутил, значит, с народом.
Подыграли хохотом. Оратор, безусловно, обладал магнетизмом: он ухватил нерв толпы, как вдруг пинцетом, и теперь играл на этой натянутой струне, приотпуская.
