Когда ты был старше | страница 19



— Он был моим лучшим другом, Керри.

— Что ты имеешь в виду?

— Только не над его мертвым телом. Ты же понимаешь.

— Кажется, меня сейчас стошнит, — сказала она.

И пускай странно о таком говорить, но я спокойно сидел в машине, прижав к уху мобильник, и осознавал, что я совсем не знаю эту женщину. Я понял, что феномен привлекательности — любой привлекательности, а не только моей — это иллюзия. А за иллюзией стоит реальный человек. Только какой? Что за человек? Вот то, чего не удосуживаешься узнать. Пока не станет слишком поздно.

— Я позвоню тебе в пересменок между машинами. У тебя есть хоть кто-то, кто может помочь? Хоть кто-то может побыть с тобой?

Пара громких всхлипов.

— Я могла бы позвонить своей маме. Узнать, дома ли она.

— Ты связалась со мной, прежде чем поговорила с мамой?

— Я думала…

— Неважно. Я позвоню тебе, как только смогу.

Я щелкнул телефоном. Неловкое молчание.

Что сказать незнакомому человеку, который случайно услышал все это? А что ему сказать тебе?

Очевидно, ничего.

— Вы отчего-то умолкли, — заметил я через некоторое время.

— Мне до этого совсем нет никакого дела, — отозвался он.

Я смотрел, как наливается светом небо.

— По мне лучше бы сообщение пришло на голосовую почту.

— Могу ошибаться, — заговорил он, — и если я ошибаюсь, то прошу извинить. И даже если я прав, то понимаю: это не моего ума дело. Только можно подумать, что у вас шуры-муры с женой вашего лучшего друга. А тут я просто и не знаю, что можно такому мужчине сказать. Даже если это и вовсе не мое дело. Только это, скажем так, оказалось в моей машине. Иначе бы…

— Я никогда ее не трогал. Мы друг друга вообще не касались. Никак. Никогда. Просто это было что-то, что случается… понимаете… на уровне чувств. Это были просто чувства.

— Там, откуда я родом, — сказал водитель, вцепившись в руль так, что побелели костяшки, — никаких просто чувств и быть не может к жене твоего лучшего друга.

Вспышка собственного гнева удивила меня.

— Вот, спасибо, — произнес я. — Спасибо, что учите меня уму-разуму. Вам, похоже, все известно, так… соблаговолите уведомить, как существовать, не имея чувств?

Долгое молчание. Я наблюдал, как у него ходили желваки. Потом я повернулся к боковому зеркалу и стал смотреть, как краснеет небо. Мне показалось, он просто выискивает местечко, где меня высадить.

— Примете мои извинения? — спросил он.

— А-а, — вырвалось у меня. Немного ошарашенно.

Я все еще не пожал протянутую руку.

— Вы правы, — сказал он. — Абсолютно правы. Прошу извинить. Сердцу и впрямь не прикажешь, оно на свой лад бьется. О многом ему и не расскажешь. Я так считаю, что ответ держать следует за то, что ты на деле совершаешь. Ну… прощаете мою вспышку?