Отсюда поселок весь как на ладони. Тихо, ни души, а уже рассвет, лишь кое-где закурились дымки из труб.
Потом появились полицаи, пошли по хатам со стуком и руганью. Им не открывают: видать, изрядно перепугали тут вчера людей, вот они и заперлись на засовы.
— Выходи на работу!
Баб, мужиков из хат выволакивают, сгрудив в кучу, повели с лопатами на станцию — стало быть, дорогу восстанавливать.
Потом немцы заявились и с ними начальник полиции Черноруцкий. Шастают, как воронье, от дома к дому, к Вере Пальгул, к Санфировым, к Петракозовым, ко всем подряд. Выжидала, не появится ли кто из своих вблизи амбара. Нет, люди ходят от нее далеко. А мимо два полицая прошли, имя ее упомянули. Еще верховые проехали — тоже разговор вели о ней.
День клонился к вечеру. Вдруг поблизости послышались детские голоса. Вскоре ноги играющих ребятишек замелькали перед разведчицей, и одна из девочек глянула под амбар и обмерла, встретясь лицом к лицу с Марьей Ивановной. Самонина окликнула ее, чтобы не пугалась. Да где там — девочка метнулась козочкой, что-то шепнула другим, те тоже заглянули под амбар и — кто куда. Лет по пять ребятишкам, несмышленыши. Разнесут теперь о ней по всему поселку.
Первым, кто появился у амбара, был староста Петракозов. Словно бы по делу он сюда, замки проверить.
— Дядька Кузьма! — окликнула его тихо.
— Самониха, ты?! С ног сбились, тебя искамши… Ну, слава богу!.. Новоселов сейчас придет… Только куда тебя деть, не понимаю… Кругом засады, патрули… Из поселка не выйти…
— Дядька Кузьма, веревку бы!..
В загустевших сумерках Николай Иванович появился неожиданно, в руках у подпольщика были вожжи. Разведчица, покинув свое убежище, повлекла Новоселова по огородам, таясь в кустарнике. Он тоже так считает: спрятаться в цистерне — всего надежней. Побудет тут день-два, а он срочно сообщит о ней в отряд, придут партизаны, выручат.
Одна из цистерн старая, заржавевшая, горючее в ней давно уже не держали. Эта подойдет. Новоселов забросил вожжи в горловину, затем помог разведчице взобраться наверх.
Из утробы огромной бочки разит керосином: еще не совсем выветрился.
Марья Ивановна приноровилась, как бы спуститься вовнутрь. Горловина узкая, как раз ей только и влезть. И тут над поселком грохнул выстрел, послышался стук дверей, людские голоса, выкрики.
— Самониха под амбарами! — В общем шуме разведчица различила грудной и хрипловатый голос Веры Пальгул.
Поздно, изменница, спохватилась, напрасны твои хлопоты!
