— Мужчина, прошу покинуть помещение, иначе вызываю охрану! — голос девушки взлетел наверх, грозя вот-вот сорваться.
— Все-все, ушел.
Оскар остановил запись и торжествующе посмотрел на меня:
— А теперь внимание. Вот оно, то, ради чего мы затеяли эту историю!
— Артем? — глухо звучал в телефоне приятных женский голос. — В чем дело? Мы же договаривались встретиться через два месяца?
— Ты мне послала фотки?
— Спятил? А… фотки Ники… Они случайно попали в полицию, мой прокол. Не обращай внимания, они тебя берут на понт.
— Ты сдурела? — мужской голос сорвался на визг. — Фото с места убийства случайно попало в полицию? А что еще туда попало? Мои отпечатки?
— Договор, подписанный кровью. — раздался смешок в трубке, а я лишь поразилась крепости нервов дамы в белом. — Но твоя душа мне пока не нужна. Успокойся, выпей водочки. Все норм, главное, не паникуй. Кстати, пойди в полицию, устрой там кипиш, мол, кто-то прислал фото, моя дочь убита, караул! Вы плохо работаете! Или в газеты сходи, ты ж любишь пиариться.
— Ладно, понял. Извиняй, че-то я разнервничался зря.
— Нервишки подлечи. — наставительно посоветовал голос. — И ни о чем не волнуйся. Проблем не будет.
Оскар выключил запись и снова заходил по комнате.
— Теперь мы знаем, что связь у них односторонняя. На этом можно сыграть. Как его снова вывести из себя?
— Да как угодно. — адреналин у меня зашкаливал. — Можешь сказать, что запросил дело о гибели Евгении, поскольку появились сомнения, что найдено ее тело. Скажи, что появились подозрения: в клинику ходила другая женщина.
— Хм… — Оскар с разбегу остановился. — Но туда как раз ходила настоящая Моринская!
— Да неважно. — отмахнулась я. — Нервишки-то у Артема сдают, он пожиже оказался, чем напарница. Мы почти полгода верили его спектаклям, а теперь перестанем верить даже правде.
— Что же, попробовать можно. Но тут ему как раз нечего опасаться.
— А как он докажет, что в клинику ходила Евгения? — заинтересовалась Маша. — Можно подобрать фотографии похожих по типажу женщин, предъявить врачам, и думаю, половина не опознает Моринскую. У нее настолько внешность незапоминающаяся, что я бы через месяц не узнала. Тем более, что по врачам она прошлась разок, годами-то с ними не общалась.
— Пойми, это будет самый страшный для него удар. — охрипшим от волнения голосом убеждала я. — Дело не только в том, что он окажется под подозрением — это б он еще пережил. Но если результаты обследования признают недостоверными, то не видать ему страховки. А ведь с ее помощью он должен расплатиться с киллершей! Понимаешь?
