— Тебе известно, на каких условиях я смогу забрать тебя к себе?
— Да. — Убитым голосом сообщил пацан.
— И ты готов передать мне все права без возможности возврата их? — Уточнил я.
— Да.
— А как же девушка?
— Какая?
— Да вон та?
— А! — Оглянулся он на оставшуюся. — Не знаю.
— Ладно. Произноси клятву отречения, и посмотрим, что будет дальше.
— Я не могу встать! Клятву должны произнести стоя! — Взмолился пацан.
— Опять дуришь? — Погрозил я ему пальцем. — Кончай. Или я сейчас уйду. Откровенно говоря, мне до одного места твои проблемы. Но я готов помочь, и ты знаешь, на каких условиях. Руки я тебе не подам. Можешь не рассчитывать. Пора бы понять.
Сяомин дёрнулась, но я, схватив её за руку, не позволил пересечь черту.
— Ты помнишь, о чём я тебя предупреждал?
— Но ему же помочь надо?
— Ничего ему не надо. — Возразил я. — Вон, рядом подруга его, а он просто строит из себя дурачка.
— Зачем?
— Затем, что если я подам ему руку, то тем самым признаю его равным. Ну и ко всему, для произношения клятвы необходимо стоять на коленях, а не в полный рост. Неужели не понятно? — Начал злиться я. — Коленопреклонённая поза обозначает признания себя не состоявшимся правителем. Все его земли, здания, возможности творчества и прочее безвозмездно перейдут ко мне. Следовательно, и к тебе. Он же станет обыкновенным человеком, как все.
пацану действительно было плохо. Но помочь я ему на самом деле не мог. Нельзя было нарушать законы этого мира, если хочешь выжить. А за мной стояло уже несколько тысяч человек.
Подошли Павлина, Дженни, Альбина и Лина.
— Ну, что тут у вас происходит? — Поинтересовалась Альбина.
— Продолжение утреннего спектакля. Действующие лица всё те же. Даже декорации прежние. — Сказал я. Всем отойти на крыльцо. И не подходить ни на шаг, что бы ни случилось.
павлина и Лина среагировали мгновенно. Они взяли под руки Дженни с Альбиной, и потянули их прочь. К чести девушек те не сопротивлялись, отошли молча, не споря.
пацан, кряхтя, встал на колени, предварительно руками согнув ноги в коленях, и заговорил, громко, звонко, чётко.
Сзади раздался какой-то невнятный шум. Сяомин обернулась и прошептала:
— Матвей Иванович пришёл, но девчонки его не пускают.
— Правильно делают. — Едва шевеля губами, согласился я с действиями девушек.
Пацан закончил читать клятву отречения и попытался встать. Но не смог. Внешне ничего не изменилось. Лишь девушка вдруг очнулась, посмотрела на меня, потом на стоящего на коленях бывшего своего хозяина, подошла к нему, и помогла встать.
