— Чем? — Спросил я.
— Разбудить, объяснить…
— А! — Сказал я и опустился на корточки. — Он как лежит?
— К тебе головой. — Сориентировала Лина.
Я протянул руку и коснулся головы лежащего. Ничего не произошло. Тогда осторожно похлопал по щеке. Японец дёрнулся, открыл глаза и сел, уставившись на китаянку.
— Ну, мужик, как дела? — Спросил я, поднимаясь.
Новорождённый молчал, разглядывая девушку. Скосил глаза на меня, и снова уставился на Сяомин.
— Что-то его смущает в твоём виде. — Сказала Лина.
— Он японец. — Упрямо повторила Сяомин.
— И что с этого? — Спросил я.
— Он просто не понимает нас. — Предположила Лина.
— Это ещё как? — изумился я. — Быть этого не может?.. До сих пор все появлялись, зная русский язык. Ты же говоришь по-русски, почему он не должен так же?
— Откуда я знаю? — Пожала плечами китаянка. — Я же тебе вчера вечером по телефону всё рассказала откуда знаю язык. В том числе и про обучение русскому языку своих иностранцев.
— Забыл.
— Что-то с памятью моей стало. — улыбнулась Лина.
— Может теперь всё изменится? — Задал я риторический вопрос.
— Как это? — Не поняла Сяомин.
— Очень просто. — Предположила Лина. — Теперь будут появляться разноязычные.
— Типун тебе на язык! Нам ещё языкового барьера не хватало. — Ругнулся я.
— Типун, не типун, а факт остаётся фактом. — Сказала Лина, и сделала маленький шажок назад.
— И что нам с ним делать? — Растеряно поинтересовался я.
— Не знаю. — Ответила Сяомин.
— Попробуй поговорить с ним на китайском. — Предложил я.
— Это всё равно, что ты будешь говорить со мной на древнегреческом.
— Хм! А почему бы и нет? Это мысль!
Я сосредоточился, вспоминая все основные языковые группы, какие знал. Заодно подумал, что всякий проходящий через наш темпоральный переход должен автоматически изучить русский язык, язык всеобщего общения.
Ты меня понимаешь? — Заговорил я по-японски. И сам обалдел от такого фокуса.
— Да, господин. — Откликнулся японец.
из туалета вышел мужик, уже одетый.
— Спасибище тебе, мужик! Спас от позора и греха неминучего! — Поблагодарил он меня.
— Успокойся. Как тебя зовут? — Обратился я к мужику.
— Василий. Василий Семёнович Потрошков. Сорок восемь годков стукнуло. — Сказал он, подходя, и подавая мне руку.
Познакомились.
— А теперь, Василий, обратился я к мужику. — Помолчи немножко. Тут ещё один кадр появился. Разобраться надо бы.
— Хорошо, хорошо! Я подожду. — Согласился Василий и отошёл чуть в сторону. — А перекусить можно?
— Перекусывай, перекусывай. — Позволила Сяомин.
