С собакой и любой другой живностью дела обстоят не лучше. Правда, она может лишь водить, то есть весьма и весьма ограниченные возможности имеет. А проблем, связанных с ней, выше крыши. Мало того, что её кормить надо, а это деньги и не малые, её надо лечить, выгуливать, вычёсывать, стричь, вязать. А как меняются их характеры в эти дни!.. И всё это обходится очень и очень недёшево. Кроме того, отношение к человеку с собакой неоднозначно, особенно в нынешние времена. Далеко не в любой магазин можно зайти, далеко не в каждом транспортном средстве можно проехать, порой и в аптеку не пускают!.. Что уж говорить о любителях домашнего собаководства?! О тех, кто разводит таких собак, от которых одни убытки?!
Здесь возникает ещё одна проблема — незащищённость человека, потерявшего зрение. Любой может обидеть, оскорбить, унизить. Самое же поганое, что окружающие смотрят на это, но в голову им не приходит защитить. Сейчас каждый за себя. Вопрос защиты людей с ограниченными возможностями поднимался ещё в 1994-ом году на международной конференции в Рейкьявике. Правда, к чему пришли, осталось тайной за семью печатями".
Сколько я, вот так размышляя, просидел, не знаю, на часы не смотрел. Выдернуло меня из этого состояние ощущение тревоги. Нет, скорей не тревоги, голода. Я поднялся и потопал к предполагаемой двери. Как это ни удивительно, она открылась. Шагнув за дверь, я вдруг понял, что выхожу не в созданный мной холл, а в какую-то комнату. И тут раздался женский визг. От неожиданности я схватился за уши.
— Вы чего орёте? — Перекрывая визг в ультразвуковом диапазоне, Завопил я.
— Как Вы сюда вошли?
Голос мне показался знакомым.
— Лина?
— Да. Я. Ой, извините! Я так испугалась.
— Чего собственно?
— Да, в общем, не из-за чего. Просто я только вышла из ванны, подбираю одежду, и вдруг передо мной распахивается стена и в комнату входит мужчина. Я сразу даже не поняла, что это Вы.
— Лина, тут вот какое дело!.. Я попытался выйти в коридор, а вышел к Вам в комнату. Мне и в голову не могло прийти тревожить Вас. Так что впору мне перед Вами извиняться, а не на оборот.
— Ради бога!.. Пусть другие пугаются.
— Чего?
— наготы своей.
— А! Так Вы испугались, что я увижу Вас голой?!
— Ну, да!..
— А теперь, зная, что я слеп, это не страшно?
— Ну, да.
Мне стало неприятно. Как будто я не мужик, а манекен ходячий, точнее даже не так: живой объект сексуального удовлетворения, от которого ни вреда, ни пользы. Как там, в сказке, было: "Ты, дружок, из тех мужей, что безвреднее ужей: Егозят, а не кусают, не сказать ишо хужей!".
