Резко развернувшись, Маша вышла из бара. Спустя десять минут она уже сидела в офисе и листала документы – надо бы копии сделать, на всякий случай. И хотя в офисе хранились только официальные версии договоров, случись кому-то напороться на настоящие, те, что имелись у нее в распоряжении, сравнение было бы сокрушительным. Маша чувствовала себя богатырем, держащим в руках хрупкое яйцо с жизнью Кощея.
Не успела она как следует обдумать эту метафору, как дверь распахнулась и в кабинет ввалился Кирилл.
Выглядел он тяжело больным. Глаза запали, и без того черные ресницы в сочетании с истонченной кожей делали взгляд воспаленным, глубоким, прожигающим насквозь. Тонкие губы ввалились, а черная щетина намекала на то, что Кирилл полностью утратил интерес к жизни. Даже в те страшные дни, когда он был уверен, что родная дочь сгорела заживо, он находил в себе силы следить за внешним видом, а сейчас… Скорее всего, новость про измену Лили его добьет, но что делать?
– Лиля живет у Леонида, – медленно, не сводя глаз с любовника, сообщила Маша, чувствуя сладкую дрожь, словно это был момент истины, торжество справедливости, реванш за долгие годы бесправия и унижений.
– Что? – бестолково переспросил Кирилл.
– Твоя жена живет с Павловым, – повторила Маша и откинулась на спинку кресла.
Через мгновение Кирилл схватил ее за руку, стащил с кресла и привлек к себе. Маша поморщилась от несвежего дыхания.
– Ты врешь, – прошипел он ей в лицо.
– Я не вру, мне Матвей сказал.
– Что? Ты что, говорила с Матвеем? – Маша почувствовала, как задрожал Кирилл, и на мгновение испугалась – он ее сейчас ударит. Может, не стоило так прямо в лоб?
– Да, говорила, ты же сам мне вчера плакался, что твоя семья пропала, вот я и решила помочь.
– Вот как, значит. – Кирилл отпустил Машу, и та, лишившись опоры, рухнула на стул.
– Да, – она демонстративно потерла запястье, на которое надавил Кирилл, – и еще твоя дочь пришла в себя. И теперь они все вместе живут у Павлова.
Не говоря ни слова, Кирилл развернулся и вышел из кабинета. Обескураженная и растерянная, Маша с недоумением смотрела ему вслед:
– Кирилл! Кирилл, постой! – крикнула она скорее для самой себя, понимая, что тот не вернется.
* * *
Лиля с удовольствием расставила тюльпаны в вазе. Она обожала эти цветы, символ весны. Того, что все всегда возвращается на круги своя и жизнь, несмотря ни на что, продолжается. Ей было приятно, что Леонид не притащил ей охапку лилий, запах которых она не переносила. Да и вообще, ей было приятно, что он подарил цветы.
