— Неизвестно, приходят ли люди из-за этого, — сказал Джеймс неуверенно, думая о Розамунде.
Тетя Джулия издала звук, означавший издевку: мг! — и стукнула искривленной артритом рукой, словно отталкивая что-то невидимое.
— Я же не вчера родилась, правда? И я не слабоумная. Я бы сама себя презирала, скажу тебе, если бы делала вид, что не понимаю, зачем вы все сюда ходите.
Огонь в камине затрещал, Палмерстон вздрогнул во сне.
— Только не я, — возразил Джеймс.
— Значит, не ты, мистер Белый-Пушистый?
Джеймс улыбнулся.
— Это нетрудно проверить. Напишите завещание, оставьте свои деньги, кому хотите, и сообщите, что я не получу ничего — тогда посмотрим, буду я приходить, как приходил, или нет.
— Можно проверить, почему бы и нет? У тебя такой острый ум, Джеймс Файфилд, что в один прекрасный день ты им не на шутку порежешься.
Ее пророчество странным образом исполнилось в тот же вечер. Джеймс, рывшийся на верхней полке своего книжного шкафа, опрокинул склянку с мускарином и порезался осколками стекла. Дело было не в небольшом порезе, а в том, что жидкость, вытекшая из склянки, попала на ранку, поэтому ближайший час оказался для Джеймса не самым приятным в жизни. Но ничего не случилось, рука не распухла, не посинела, ничего такого не произошло, но этот случай заставил его всерьез задуматься об остальных девяти бутылочках. Не глупо ли хранить их? Этот его особый интерес к ядам, когда-то всепоглощающий, стал ему казаться детским. Кроме того, в доме был Оливер, Оливер, который сейчас ползал, вскоре начнет ходить, и хранение ядов может стать делом не просто опасным, а преступным.
Решение было принято, он спустил все пузырьки вниз без дальнейших раздумий и один за другим вылил их содержимое в умывальник в своей спальне. Иные из них пахли ужасающе. Белена издавала не меньший смрад, чем клетка с мышами, когда ее не чистишь целый день.
Он опорожнил все бутылочки, кроме одной. Просто не мог заставить себя расстаться с datura. Она была предметом его гордости, даже больше, чем паслен. Иногда он сидел за письменным столом, делал уроки, поглядывая наверх на бутылочку с datura, и спрашивал себя, что бы подумали люди, если бы узнали, что у него в спальне хранится средство, которым можно извести полдеревни. Он поглядел на нее и, вспомнив, как быстро собрал колючие зеленые яблоки, прежде чем отец успел выкопать все прекрасные и зловещие растения, — поглядел на склянку и поставил ее на место, на верхнюю полку. А потом сел за стол и сделал с листа перевод латыни.
