должен расти. У него корни можно запекать как картошку.
— Арктостахилос…. чего? — не удержался от едкого замечания, сидящий меж корней раскидистого дерева Вейдер.
— Ува-урси, милорд. Эвочье ухо, проще говоря. Эй, Люк, кроме ягод листьев набери. Отвар от поноса помогает.
На помощь Люку все три девушки рванулись с завидным энтузиазмом. Они же голодные. Это Вейдер даже при пустой «кормушке» с питательным раствором, на инъекциях глюкозы и стимуляторах неделю продержится. От собственного неожиданно привилегированного положения вдруг сделалось неловко. Что с младшим ситхом случалось редко, а коли и случалось, то маскировалось агрессией.
— Капитан, у меня что — агроном на мостике завелся?
— Никак нет, милорд. Агроном — специалист по возделыванию культурных растений. А мне больше нравятся дикорастущие.
— Я очень надеюсь, вместе с вами на борту «Опустошителя» плантаций дикорастущей конопли не появилось?
— Нет, милорд.
Разговаривать с ситхом через кусты Пиетт счел недопустимой дерзостью, поэтому приковылял пред черны окуляры киборга. Лорд встретил замершего перед ним человека привычной волной ледяной ярости. Тот отозвался привычным же страхом. Только обычного равновесия между своей яростью и чужим страхом сегодня не возникло, оставив неприятное беспокойство.
— Можете быть свободны, капитан. Про коноплю не берите в голову: я пошутил.
— Да, милорд.
Пиетт поспешно заковылял прочь. Слишком поспешно, отчего Вейдера опять обуяло раздражение. Под дулами бластеров повстанцев капитан смотрелся достойнее.
* * *
Фирмус дернулся от окрика, как от удара. За черной (сейчас, вообще-то — в грязно-розовых разводах) маской не видно выражения лица. Но капитан уверен, что милорд брезгливо усмехается, почуяв его страх. Во всяком случае, на месте ситха он испытывал бы именно это чувство. От собственного липкого страха было противно. Но поделать с собой ничего не мог. Одно успокаивает — страх капитана не в ступор загоняет, а заставляет соображать гораздо быстрее. Вот и сейчас, причину недовольства лорда он угадал, хоть мысли читать и не умеет.
— Я реально для вас страшнее повстанцев?
— Простите, милорд? …
— Джедая Кеноби вы послали к хаттовой матери, наплевав на последствия. А на мой безобидный вопрос про цветочки реагируете так, словно вам в государственной измене признаваться приходится. Где логика?
— Повстанцев я ненавидел.
— А меня?
— Просто боюсь.
— И? …
— Выполню любой ваш приказ, но на большее не способен.
