– Можешь подождать здесь пару минут? – попросил Грили, несколько мгновений поразмышляв над этой философией.
Джонатан был только рад подождать. Все что угодно лучше, чем сочинять рекламу для канцтоваров. Он ждал, читал заметки на столе Грили и листал ежедневник, который лежал у него под рукой. Грили появился, ведя за собой Уэса.
– Какие новости, тебя можно поздравлять, – сказал Уэс, протягивая руку. – Это важный шаг.
– Да, – засиял Джонатан, – да.
– Ты ведь делаешь это, – осторожно начал Уэс, – не из-за необходимости уравновесить бессмысленность твоей работы соответствующей по масштабу личной драмой?
Джонатан обрадовался.
– Почему же, я думаю, что как раз из-за нее я это и делаю.
– В этом случае у нас могут быть основания принять на себя ответственность за решение, которое окажется серьезной ошибкой твоей личной жизни, – кивнул Уэс.
– Не волнуйтесь, я в суд не буду подавать.
– Тем не менее, мы считаем себя обязанными сделать предложение…
Джонатан не знал, что именно Уэс (и другие люди, про которых он говорил «мы») считал себя обязанным предложить. Может, предложить не жениться на Джули, чтобы «Комрейд» не пришлось нести ответственность за вероятные уголовные преступления, совершенные вследствие отчаянного брака, заключенного в связи с невыносимостью его работы? Тогда проще предложить ему менее убийственную работу и вообще не касаться свадьбы.
Но Уэс о чем-то напряженно думал. Он стоял, нахмурившись, в задумчивости прижимая два пальца к левому виску.
– Я, конечно, не знаю, – сказал Джонатан, – но, если вы так беспокоитесь обо мне, то, может, просто дадите мне другого клиента, который не наносит такой урон мозгу.
После его слов между Уэсом и Грили последовал сложный обмен, состоящий исключительно из невербальных жестов. Уэс посмотрел на Грили, и тот кивнул. Уэс пожал плечами. Грили стал стучать пальцем по столу.
Джонатан отвернулся, чтобы не подслушивать.
– К сожалению, кто-то должен вести «Бродвей Депо». Если не ты, то еще какой-нибудь неудачник доведет себя до свадьбы или суицида.
Уэс произнес это с глубоким сочувствием, и Джонатану стало одновременно грустно и радостно – грустно за себя, а радостно оттого, что Уэс настолько его уважает, что открыто признает убогость его работы.
Джонатан прочистил горло.
– И как же нам сдвинуть ситуацию с мертвой точки?
Уэс замялся.
– Мы могли бы предложить тебе небольшое повышение.
Все трое замолчали.
– Насколько небольшое? – уточнил Джонатан.
– Или, – вставил Грили, словно не услышав предыдущего вопроса, – мы можем завершить твою работу в компании.
