— Ну уж нет, я не позволю тебе сейчас стоять передо мной на коленях.
— Когда ты успел превратиться в зануду? — она улыбается. — Расслабься, давай попробуем. Может, именно этого нам не хватает столько месяцев, и отсюда берутся проблемы.
Отрицательно качаю головой. Мне хочется закрыть глаза и в следующее мгновение открыть их в студии или, как говорит Вероника, в "квартирке для траха". Припомнив наши словесные перепалки, я невольно улыбаюсь, Ксюша воспринимает это по-своему, ей кажется, что я даю зеленый свет, поэтому приходится сильнее сжать ее плечи и капельку встряхнуть.
Если я начну ее трахать, меня накроет окончательно и бесповоротно. Со всей навязчивой тягой к саморазрушению, на какую только способен человек, воображу на своем месте другого и сказану ей что-нибудь эдакое. В лучшем случае. Ну, что думаю на самом деле. Она тут же позвонит моей маме, своей маме. Мы это уже проходили: «Егор, засунь свою тупую ревность себе в задницу, пока Ксюша носит нашего внука».
Что я и делаю.
Ежеминутно уже пять месяцев.
Возможно, мне не хватает решительности поставить ту самую точку, о которой она говорила выше. Всегда лучше, менее болезненно дернуть резко, чем тянуть медленно по сантиметрам, да ведь? Просто… С Ксюшей я… другой, даже друзья стебутся, обзываясь. Когда я добился ее, парни изрядно удивились моему новому образу жизни: кабаки, женщины, бухло… — все по- настоящему интересненькое потеряло привлекательность. Я действительно каждый вечер с упорством оленя шел домой, потому что мне хотелось находиться здесь, в этих стенах рядом с ней. Ксюша активно переделала мою квартиру под себя, вернее, под нас, мне было все равно. Надо мной подшучивали, потом успокоились, понимая, что бесполезно.
Эта женщина много лет являлась моим слабым местом, крепко держала за яйца, ничего особенного для этого не делая. Ради того, чтобы проводить ее до подруги или отвезти на вокзал, я мог отменить абсолютно любые планы. Наверное, поэтому и спешил жениться поскорее, потому что сам по себе был неспособен справиться с этой манией. Наваждением. Психовал каждый раз, когда видел ее очередного исключительного ухажера, и радовался, когда она разрывала отношения. Пятнадцать лет я был просто другом ее младшего брата, основательно засев во френдзоне. А потом я сотворил невозможное и теперь захлебываюсь последствиями.
Надо набухаться где-нибудь подальше от нее. Р — рефлексия.
Я ей отказываю по возможности мягко, но Ксюша словно с цепи срывается.
