Щ е г л о в. А вы стали солидным, Никадим Никадимович. В годы моей юности секретом такой осанки владели только уездные короли Лиры без ангажемента.
Н и к а д и м о в. Ах, что вы! Я все тот же чудак не от мира сего. После академика Павлова — я объект наибольшего количества «профессорских» анекдотов.
Щ е г л о в. Хоть в чем-нибудь сравняться с Павловым.
Н и к а д и м о в. Больше всего я стремился походить на вас, Константин Иванович!
Щ е г л о в. Для науки, пожалуй, важнее то, чем мы разнимся друг от друга, нежели то, в чем мы схожи?
Н и к а д и м о в (смеется). У вас восхитительный юмор, Константин Иванович! Не все у нас понимают юмор… Я рад, что вы больше не настаиваете на ирреальности вашего появления здесь..
Щ е г л о в. Разве я на ней настаивал?
Н и к а д и м о в. Нет ничего непознаваемого. Достаточно привести на этот счет мнение Энгельса…
Щ е г л о в. Вы полагаете, достаточно? Боюсь, самому Энгельсу этого показалось бы мало.
Н и к а д и м о в. Уверяю вас, все можно обосновать!
Щ е г л о в. Попробуйте!
Н и к а д и м о в. Если позволите, одна формальность. (Достает из папки ведомость.) Вам придется погасить задолженность по профсоюзным взносам.
Щ е г л о в (заинтересован). Из какого же расчета?
Н и к а д и м о в. Будем считать, что все эти годы вы зарплаты не получали.
Щ е г л о в. Считайте.
Н и к а д и м о в. Взыщем с вас, как с безработного, по гривеннику в месяц. Итого: тридцать рублей!
Щ е г л о в. Великолепно! Трезвый взгляд. Это стоит тридцати рублей.
Н и к а д и м о в. Я могу вам одолжить.
Щ е г л о в. Спасибо! (Берег ведомость, вынимает из кармана вечное перо.) Боюсь, однако, ничего хорошего из этого не выйдет.
Н и к а д и м о в. Почему?
Щ е г л о в. Согласно трудовому законодательству, из членов профсоюза я выбыл ровно двадцать пять лет тому назад по уважительной причине. Включение меня в текущую платежную ведомость — подсудное дело. Минимум — три года!.. Где мне расписаться?
Н и к а д и м о в. Минуточку!.. Дайте-ка ведомость. У меня там не все проставлено, я сейчас… Три года? Однако!
Поспешно выходит, сталкиваясь в дверях с А н н о й М а т в е е в н о й.
Щ е г л о в. Ба, кого я вижу? Аннушка?
А н н а М а т в е е в н а. Как тебе не стыдно, Константин Иванович! Что ты опять натворил?
Щ е г л о в. Дорогая моя, хоть из приличия удивитесь!
А н н а М а т в е е в н а. Я давно привыкла не удивляться ничему, что касается тебя.
Щ е г л о в. Тогда поцелуйте меня на радостях.
А н н а М а т в е е в н а. Всему свое время.
