Роберт пропустил мимо ушей последнюю колкость.
— Не собираюсь растрачивать деньги и нанимать людей для охраны в собственном городе. Я уже плачу королю налог за то, чтобы улицы патрулировали стражники.
— Защита от грабежа или чего похуже — это не напрасная трата денег, — ответил Томас. — Эдит права. Не стоит ходить везде одному, особенно в такой одежде, которая говорит любому карманнику или грабителю в графстве, что человек ты — человек состоятельный. Мои люди не могут быть разом повсюду. Большая часть их времени тратится на таверны и ямы для петушиных боёв. У меня нет денег, чтобы поставить стражника на каждом углу. Как член Общественного совета, ты лучше многих других должен это знать.
— Насколько я знаю... — начал Роберт, но его прервал грохот шагов на лестнице с дальней стороны зала и скрип распахивающейся двери. В комнату ворвался мальчишка.
— Я же сотню раз говорил тебе не бегать в доме, Адам, — рявкнул Роберт.
Лицо мальчика вытянулось, он испуганно прижался к матери, и та обняла его, защищая.
Томас ласково улыбнулся ребёнку.
— Закончил свою латынь, мой мальчик? Он совсем не такой, как Ян, верно? Тот не станет учиться, даже если его гвоздями прибить к скамье. Ян весь в тебя, Роберт. Из всех книг ты готов терпеть только гроссбухи. А вот Адам, — он взъерошил вьющиеся волосы мальчика, — как я слышал, большой грамотей. Эдит говорит, он хочет учиться в университете.
Эдит с нежностью посмотрела на сына, тот робко улыбнулся в ответ. Роберт проворчал что-то невнятное. Его радовало, что ребёнок посещает занятия, но, раз он умеет читать, писать и освоил цифры — чему ещё учить человека? Если, конечно, он не пойдёт служить в церковь, а Роберт совсем не желал, чтобы сын стал священником и всю жизнь выпрашивал жалкие крохи десятины и подаяния. Но если Эдит не прекратит баловать мальчишку, он ни на что больше не будет годен.
Адам был любимчиком Эдит. Ян появился на свет после двух мертворождённых детей. Двое других, родившихся после него, скончались в младенчестве, и Эдит уже не чаяла завести ещё одного ребёнка. Поэтому, когда Адам захныкал, провозглашая своё явление в мир, он стал для неё Исааком, родившимся, когда Сара была в преклонных годах, и предназначенным для великих свершений. Эдит была с ним день и ночь и не позволяла никому его нянчить, уверившись, что он в безопасности только под её постоянным присмотром.
Роберт считал естественным, что жена так балует мальчика. Правда, его мать особо с ним не возилась, скорее наоборот. Он вырос на диете из равнодушия, взбучек и тяжёлой работы, и убедил себя, что даже рад этому — по крайней мере, когда его отправили работать подмастерьем, он уже мог постоять за себя.
