Я не успела двинуться, как рядом со мной вырос мужчина, только что стоявший у выхода в сад, и ударил меня кулаком в скулу. Перед моими глазами снопом рассыпались звёзды и поплыли фиолетовые круги. Следующий удар пришелся в живот, в солнечное сплетение, от чего воздух из лёгких со свистом вышел, и я, не имея возможности вздохнуть, начала оседать на пол. Куда он бил дальше я уже не понимала, только чувствовала, что превратилась в один большой комок боли, болело всё — лицо, живот, бока, руки и ноги.
Стараясь защитить тело, я свернулась, калачиком пытаясь прикрыться пятернёй, но тут удары прекратились так же неожиданно как начались.
— Эй, болезная? Вспомнила?
Я нерешительно убрала ладонь от лица и попыталась показать, что я не могу говорить.
— Что ты мне тут пантомиму устроила! Ну-ка Дон напомни ей, как говорить, — верзила снова замахнулся на меня.
— Слушай, а может она того, немая, — предположил другой бугай, стоявший у коридора, я судорожно замахала головой, подтверждая его слова.
— Немая? — протянул удивлённо главарь, я сделала жест, как будто я пишу, — написать мне хочешь, — хохотнул он, — ну давай.
Я подползла к кухонному столу и достала из ящика блокнот с ручкой. «Я ничего не знаю о Германе. Он ушел две недели назад, оставив только записку» пошарив в ящике, вынула затертый, от частого перечитывания, листок, и протянула мужчине со змеиными глазами. Он прочитал и зыркнул на меня.
— Хорошо сказки рассказываешь, сказочница. Сделаем вид, что я тебе поверил, но учти — мы придём ещё. И передай своему муженьку, что ему от нас не скрыться.
Он встал, швырнул тарелку с ужином в стену, с размаху ударил меня ногой в ботинке с толстой, рифлёной подошвой, в живот и они, наконец, удалились. Я ещё долго лежала на полу, убаюкивая боль во всём теле и прислушиваясь к шорохам в доме. Господи! Кто эти люди? Как они здесь появились? Может, Герман предполагал, что они придут и поэтому сбежал? Как в нашем Обществе могут быть такие люди? Если бы не болело всё, я бы усомнилась в своём душевном здоровье, потому что наличие таких людей просто невозможно. Таких, как они, перевоспитывают, им удаляют ген или что-то в мозгу из-за чего они перестают быть столь агрессивными! Мои мысли кружились по кругу, напоминая собаку, бегающую в погоне за своим хвостом. Было уже очень поздно, когда я решилась встать, от каждого шевеления тушку пронзала боль. К кому бежать? Они найдут. Ужас перед этими людьми парализовывал. Мне они казались чем-то нереальным, волшебным, как гоблины, и от того их способности казались неограниченными. Ползком, добравшись до кровати, я старалась даже думать шепотом. Мне чудилось, что они прячутся где-то в комнатах, и вот сейчас, услышав о чём я думаю, выскочат и убьют меня.
