Вслушиваюсь. Сосед осторожен. Он не заходит на мою территорию. Ждет. Сквозь шум леса слышу нарастающее щелканье. Новый запах! Резкий, терпкий, дерзкий. Враг! Тяжелые шаги. Хруст веток. Утробный рык. Рычу в ответ: грозно, сильно, твердо — не действует, враг не уходит. Сжимаю щупальца в комок, чтобы не мешали, и направляюсь к выходу. Поздно, он уже здесь. Свет затмевает темная фигура: косматый зверь твердо стоит на четырех лапах, хвост, увенчанный шипастой булавой, слегка покачивается, два бивня сверкают на солнце, огромные уши смотрят на меня, а из короткой клыкастой пасти непрерывно летят звонкие щелчки. Он не видит меня глазами, но прекрасно слышит меня, буквально чувствует меня отраженными звуковыми волнами. Он знает, что больше меня, знает, что в темноте у него преимущество.
Враг прыгает во тьму. Щурюсь от яркого света и отскакиваю назад, вглубь пещеры. Вовремя. Мелькает булава, с гудением рассекая затхлый сырой воздух. Щелчки перерастают в непрерывный стрекот, словно стая кузнечиков голосит на закате. Враг заходит справа — слышу его тяжелые шаги. Стреляю костяными шипами — несколько точно в цель. Чувствую кровь. Задираю смертоносный коготь на задних лапах, прыгаю — и налетаю на каменную булаву. Падаю. Тело немеет. Не могу вдохнуть. Задыхаюсь. Меня словно опустошили, пробили дырку в груди. Второй скользящий удар бивнями рассекает мне щеку, вырывает несколько щупалец. Морда деревенеет. В пасти — кровь, куски плоти, зубная крошка. Вскипаю! Брыкаюсь! Царапаюсь! Кусаюсь! Задеваю мои шипы, торчащие в брюхе врага — он отскакивает. Даю залп из всех орудий — враг на мгновение замирает, трескотня прерывается. Вскакиваю, прыгаю, впиваюсь серповидными когтями в бок громадной туши, прямо между ребер — и изо всех сил рву косматое тело, выпуская внутренности. Впервые он издал другой звук: вместо монотонной трескотни из пасти гиганта вырывается вой. Он стряхивает меня со спины. Приземляюсь на лапы. Боль в груди — невыносимая. Уши закладывает. Надо бы отступить, подождать, пока враг ослабнет, но я бросаюсь вперед. Впиваюсь стальными челюстями в рваную рану. Щупальца обвивают ребра, протискиваются во внутрь. Чувствую, как трясутся кишки. Кровь заливает глаза, нос, уши. Рву. Деру. Вгрызаюсь в тушу, помогая щупальцами. Враг воет, тщетно машет булавой, шлепает ушами. Бежит. Вытаскивает меня из пещеры. Но силы покидают его. Падает. Я — ем. Жадно, быстро, не жуя. Челюсть сводит от боли, но я ем. В горячке съедаю несколько щупалец, случайно попавших под жернова челюстей, но даже не замечаю этого — вырастут новые. А может, следует отказаться от них: не так уж много пользы от извивающихся змей у рта. Что вырастить от поверженного врага? Булаву? Нет, она слишком громоздкая. Вот систему эхолокации — можно. Концентрируюсь на этом. Ем.
