Придя в себя, ллер Эналле ошеломленно моргнул, не в силах до конца поверить, что все это действительно было. Сидел на земле, широко раскрытыми глазами глядя на спокойное лицо владыки, медленно повторял про себя все, что услышал и понял, пытался осознать случившееся, принять такую странную правду, примерить на себя… наконец вспомнил, зачем пришел в Проклятый лес, и окаменел. А потом опустился на одно колено и с невыразимым раскаянием прошептал:
– Простите, мой лорд…
Тирриниэль нервно дернул щекой, когда следом за главой рода виновато склонились и все остальные. Стрегон с побратимами торжествующе переглянулись, тогда как искренне оторопевшая от увиденного Белка помотала головой.
– С ума сойти… Тиль, что ты им показал?
– Ничего особенного, – хмыкнул владыка Л’аэртэ. – Просто вспомнил тот день, когда обрел семью. И несколько недель до этого, когда полагал, что больше никогда не увижу сына. А еще вспомнил Тира и Милле. Наш зацветший ясень. Твою улыбку. Глаза сына, когда он впервые взял на руки Тебра, и… Ты будешь смеяться, но я очень хорошо запомнил гору орехов, которую он для тебя собрал.
– Ну да, было, – неожиданно смутилась Гончая. – Но это не так интересно, как то время, когда я с радостью давала вам по ушам за вредное хихиканье за спиной и ехидные советы на тему, как уберечь чертоги от темперамента мужа!
– Вы так и не сыграли свадьбу, – с мягкой отеческой улыбкой напомнил Тирриниэль.
– Это вы ее не сыграли, а мы все успели! С моими Гончими и одним старым, не в меру ворчливым гномом!
– И меня не позвали? – искренне огорчился эльф.
– А ты бы пошел? – так же искренне удивилась Белка. – С Крикуном за один стол? В компании горластых Стражей?
Владыка Тирриниэль возмутился.
– Конечно!
– Да это ж давно было, – расстроилась Белка. – Ты тогда дулся на весь белый свет в своих чертогах, сидел на замшелом троне и предавался вселенскому унынию. Кто ж мог знать, что ты все бросишь и примчишься по первому зову, если и двадцать лет спустя прислал вместо себя одного только Линнувиэля?
– А у вас все равно колец нет, – быстро нашелся Тиль.
– У меня есть!
– А у Таррэна нет!
– Зато у него есть мое имя!
– А это не считается!
– Тиль!
– Бел!
Перворожденные оторопело переводили взгляды с одного лица на другое, окончательно утратив связь с реальностью. А братья только посмеивались: как же, переспоришь ее! Тут даже владыке не справиться. Зря он это затеял. Ой, зря…
– Эй! Ты к чему клонишь? – с нескрываемым подозрением вдруг осведомилась Гончая, а потом грозно нахмурилась. – А ну, признавайся, наглый кролик, что задумал? И к чему эти гнусные намеки?
