Не раз я его видел на горячих участках фронта, в особенности на нашем Севере, когда он в тяжелую минуту брал командование ротой или батальоном на себя.
Вообще, мне посчастливилось знать многих отличных политработников как в 7-й Отдельной, так и в 9-й Гвардейской армии 3-го Украинского фронта. Все они пришли в армию с гражданки, с самых мирных профессий.
Но очень быстро освоились с новой работой.
Мы с Бугаевым спускаемся в подвал. Оттуда раздаются громкие голоса, песни. Это нам кажется странным. На ступенях лестницы стоят заколоченные ящики, лежат катушки провода, свернутые тюфяки. Около них возятся солдаты.
Но нам толком никто не может объяснить, куда перебазируется командный пункт.
Пробираемся ощупью темным коридором.
В «вестибюле» все столы сдвинуты вместе, и за ними идет пир горой! Лукуллов пир! При метровых свечах!.. Прощаются с Господским Двором!
Чего только нет на столе!.. Жареные гуси, поросята, ковши с вином!
За столом — вестовые, ординарцы, солдаты комендантского взвода, роты связи. Народ это бывалый, никто не теряется при нашем неожиданном появлении, все наперебой приглашают к столу.
Да, представляю себе, что было бы сейчас, появись тут Сизов! Но Сизова нет, и можно быть уверенным, что он здесь не ожидается. Пирующие прекрасно осведомлены, где нынче находится командир полка.
И я, и Бугаев давно ничего не ели. Делать нечего — садимся за стол. Когда и где еще нам посчастливится подкрепиться? Мы выпиваем по стакану вина, съедаем солидную порцию всякой закуски, которую нам щедро накладывают в миски, и встаем.
Бугаев, как старший по званию, в приказном порядке просит присутствующих «закруглиться», хитрые штабники первым делом при нас убирают со стола вино, чем уже, конечно, успокаивают Бугаева.
Мы поднимаемся наверх, идем по двору, напоминающему обширный парк. Да это парк и есть! Дождик перестал моросить, но небо в свинцовых тучах, сыро, зябко.
Идем молча, держа направление на проем в заборе, через который, как нам кажется, будет ближе добраться до деревни, где находится штаб дивизии.
Вдруг мы слышим какой-то странный крик.
- Что это может быть? — Бугаев останавливается.
- Похоже на крик филина, — говорю я, замедляя шаг. — Хотя филин будто бы кричит ночью.
Через небольшую паузу крик повторяется. Нет, это не филин! Не понять, что за птица.
И вдруг слабый голос зовет нас:
- Бра-а-а-т-цы-ы-ы...
Мы бежим на голос, рыщем по кустарнику. И натыкаемся на раненого — молоденького солдата, лежащего в грязи.
