– Лгунья, – шепчет мне в искусанные губы, опухшие от его поцелуев, – мокрая, горячая, такая податливая лгунья. Когда я возьму тебя, я хочу, чтоб ты еще раз сказала, что не хочешь меня.
Еще немного и его пальцы сорвут меня в пропасть… обессиленная, возбужденная, почти сломленная этим адским огнем, который он обрушил на меня, я потянулась губами к его губам, и в эту секунду что-то ударилось в окно конюшни.
А потом еще и еще. Ламберт резко обернулся, и я увидела из-за его плеча, как расползается грязь по стеклу.
– Выходи, ведьма! Выходи, убийца! Выходи, гадина!
– Ты убила его! Убила мальчика!
– Выходи, шлюха, мы посадим тебя на кол!
Морган впился взглядом в мои глаза, его брови сошлись на переносице.
– Мы сожжем тебя вместе с этой конюшней! Выходи! Посмотри, что ты наделала! Он мертв! Мой малыш меееертв! Ты, тыыыы его убила!
Морган продолжал смотреть мне в глаза и вдруг сильно сдавил мое горло.
– Ты что с ним сделала? – прошипел мне в лицо, с недоверием рассматривая меня, словно впервые увидел.
– Это неправда… он не мог умереть. Там всего лишь ранка. Даже инфекция так быстро не могла бы его убить. Дайте взглянуть на тело… я скажу, что случилось.
– Тебя казнят, не дожидаясь моего приказа или разрешения, а не дадут посмотреть на тело. Я видел, как ты порезала ему горло!
– Чтобы он задышал. Орех мешал сделать вдох. Это же элементарная анатомия, – задыхаясь шепчу ему в лицо, слыша, как на улице суетится толпа, как они что-то выкрикивают.
– Сожжём сучку сами! Никто нас за это не осудит! Несите ветки!
– Анатомия?
– Да. Наука о человеческом теле. Орех… это как пробка в трубке, представьте себе, как выглядит трубка с пробкой внутри, а воздух это… это, например, вода, – я говорила быстро, чтоб он мог себе представить, – пробка не пропускает поток воды, и чтобы вода вышла наружу, я сделала в трубке вторую дырочку под пробкой. Поэтому он смог дышать и не умер. Я извлекла орех, и все… потом дырочке оставалось только зажить. Это ерунда. Максимум там могла быть инфекция… но он бы от нее не умер!
– Тащите еще хворост, выходи, ведьма, не то сгоришь! Живьем тварь… будешь мучиться, как мой сын! Выходиииии! Нет! Не надо выходить! Заприте ее там! Пусть сдохнет!
Ламберт продолжал смотреть мне в лицо. Его пальцы медленно разжались.
– Выйдите к ним, и они прекратят, – тихо сказала я. – иначе мы здесь сгорим.
– Поздно. Они уже подожгли конюшню, – процедил сквозь зубы Ламберт. – отпирай стойла, выпускай лошадей! Живо!
