— Теперь все?! Где Юки и Сохэй?
Высунулась девочка с хвостиком на голове:
— Папа Сино-тян говорил, что подвезёт.
— Так они уехали?
Этого девочка не знала и покачала головой. Она сказала лишь о том, что видела. Затем вмешался бритый мальчик:
— Они оба вышли из спортзала.
Танабэ подумал и пришёл к выводу, что они уехали домой.
— Ясно… Вот и славно!
Он с шумом захлопнул дверь салона, крикнул дежурному, чтобы тот запирал двери, и сел за руль. Скоро микроавтобус, шумно разбрызгивая воду, выехал с территории школы.
В боковой роще царил туман. Моросил дождь.
— Уф… уф… уф… — тяжело дышала Хана.
Она искала сына уже два с лишним часа. В такую непогоду путь в гору давался очень тяжело: каждый бугорок на дороге пытался ей помешать.
— Уф… уф… уф… А!..
Хана поскользнулась.
Хлюп!
Не успела она опомниться, как её нога по колено вошла в лужу, рябившую от капель. От резкого движения отстегнулся капюшон, но Хана бросила его и на четвереньках выбралась из западни. Она пошла дальше, но в резиновых сапогах захлюпала вода. Мерзость. Её нужно срочно вылить.
Хана устало присела на корни ближайшего бука и начала стаскивать с себя обувь. Руки соскальзывали, и первый сапог никак не поддавался. Наконец Хана всё же освободила ногу и потрясла ею. Она так торопилась выйти из дома, что выскочила без носков. Затем она вытряхнула грязную воду из сапога и снова надела его. Даже от таких несложных действий Хана снова запыхалась. Но стоило ей потянуться ко второму сапогу, как…
Шорох. В тумане буковой рощи мелькнул чей-то силуэт.
— Амэ!
Хана подскочила и устремилась прямо к нему. В такой ливень на безвестную гору никакой турист не полезет. А значит, это Амэ. Наверное, сбился с пути и заблудился в лесу. Хана бежала, сражаясь с цепляющейся за ноги травой.
— Амэ!
Шорох. В тумане не разобрать очертаний фигуры, но она похожа на Амэ. Фигура скрылась за деревом: видимо, сын её пока не заметил.
— Постой… Постой! — звала она изо всех сил.
Разросшаяся поросль и молодые деревья мешали Хане, не давая приблизиться. Но с другой стороны, она нашла Амэ и радость придавала сил. Фигура становилась всё ближе, всё отчётливее.
— Амэ!..
«Я так рада, что ты цел и невредим. Ну же, пойдём домой, а потом поехали за Юки. А затем…»
Шлёп!
Хана вступила в лужу, ахнула и замерла.
А затем медленно отвела ногу, обутую в облепленный листвой сапог. Это был вовсе не человек, а взрослый гималайский медведь.
Вш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш! — Дождь резко усилился.
Хана не сводила с медведя ошарашенного взгляда и медленно отступала. Под ногой хрустнула ветка, чавкнула лужа. Наконец Хана упёрлась спиной в ствол — дальше отступать некуда. Глаза отводить тоже нельзя.
