Он не играть пришёл, так что данное Фиро обещание я не нарушил.
Наступил вечер, но Гаэлион продолжал ошиваться рядом со мной.
— Темно уже…
Он даже ко мне домой залез. С ним тут неудобно, он слишком огромный.
С самого рождения Гаэлиона я почти им не занимался и смотрел на его выходки сквозь пальцы, но теперь он меня достал.
— Ну что вы, разве Гаэлион не отличное решение проблемы?
— Какой?
— Атлы-сан. Почему бы Гаэлиону не прогонять её до того, как она залезет в вашу постель?
Предлагаешь из него сторожевую собаку сделать? В принципе, я бы мог и Фиро посадить…
А вообще, отличная идея, Рафталия.
— Наофуми-тян! Я пришла за Рафталией-тян! — заявилась Садина.
— Это ты, Садина?
— О, что тут вас? Гаэлион-тян в доме?
— Он за мной весь день таскается. Рафталия только что предложила сделать из него сторожевого пса, чтобы Атлу гонял.
— Ясненько… Многие рабы, которых сильно потрепало набором опыта и быстрым ростом, идут на поправку, так что уже скоро Рафталия-тян сможет ночевать тут. А пока что можешь действительно защищаться от Атлы-тян с помощью сторожа.
Значит, Садина тоже так думает?
— А вообще, может, проще поговорить с Атлой-тян?
— Мы ведь уже с ней говорили, сестрёнка Садина.
— И правда. Как она нас поразила — сказала, что собирается выйти замуж за Наофуми-тян.
Эх… настырная всё-таки…
Я уверен, что у неё просто помутнение рассудка после выздоровления. Да и я не извращенец, чтобы жениться на маленькой девочке.
— Поэтому я ей так и сказала: Наофуми-тян такой никчёмный, что ни к какой девочке не притронется.
— Никч… эй, ты!
Вот взяла и никчёмным обозвала!
— Атла-сан тоже не лучше. Она ответила: «Ничего страшного, Наофуми-сама из тех, кто поступает правильно, когда приходит время».
Теперь оказывается, у Атлы в отношении меня какие-то искажённые убеждения!
А-а, как вы все меня достали! Хочется свалить куда подальше.
— Лучше всего будет, если ты её бросишь.
— Да я уже вроде как.
Я говорил, что между нами ничего нет, но у Атлы стальные нервы, и её это не смутило.
Она всё сильнее в бою и прилежно исполняет все приказы.
Поэтому я делаю вид, что чрезмерную привязанность ко мне можно и потерпеть.
— Остаётся надеяться, что однажды Фоур сможет её одолеть, и она перестанет сюда ходить.
Конечно, мне приходило в голову продать её и выгнать с концами, но Атле ведь даже на боль от рабской печати наплевать. Она вполне может сбежать и снова прийти ко мне.
К тому же продавать я её не хочу… так что придётся выкручиваться как-то иначе.
