— Наофуми, после победы над Архиепископом ты стал думать только о себе. Я тебя на дух не выношу, — поддержал его Мотоясу.
Это кто тут из нас эгоист?!
Какое еще «на дух не выношу», если ты не приложил никаких усилий к тому, чтобы стать сильнее, немощь?!
— Я, если честно, тоже больше не могу терпеть политику этой страны.
— Вот-вот, так их, Ицуки-сама! Давно пора бросить эту страну. Покажем другим землям, что значит истинная справедливость! — выпалил Доспех следом за Ицуки, добавив еще каплю в чашу моего терпения.
После чего их компания дружно развернулась и потопала восвояси.
— Да, так и сделаем. Что же, придет время, и я вам непременно понадоблюсь. А пока — прощайте.
Какого черта? Я бы сказал, что это вопли неудачника, но слишком уж бредовые.
Вы захотели бросить меня после того, как я признал вас бесполезными. Так с чего вы мне понадобитесь?
Понятия не имею.
Все, моему терпению конец! Пора высказаться.
— Рен, ты думаешь только о себе. У тебя и мысли нет сражаться бок о бок с товарищами. И однажды кто-то за твои привычки поплатится жизнью.
После знакомства с его товарищами и тех нескольких дней, что я смотрел на них в деле, такой исход кажется весьма вероятным.
По игровому опыту, поведение Рена как раз и ведет прямиком к смерти кого-то из его подопечных.
— Ты, Мотоясу, пришел в этот мир, чтобы сколотить себе гарем? А подумал, что в бою с сильным врагом от твоего гарема ничего не останется?
Все свободное время он гоняется либо за Сукой, либо за другими юбками.
Он верит, что может защитить своих девок силой Героя, но останутся ли они с ним, когда наткнутся на врага, который Героя превосходит?
— Наконец, ты, Ицуки. Что, не прикладывать усилий и тешить самолюбие — справедливость? Справедливость без силы беззуба, но сила без справедливости — насилие. Если думаешь, что сражаешься ради справедливости, попробуй посмотреть на себя со стороны. Ты ничем не лучше Мотоясу.
Когда они наткнутся на врага, которого не задавить грубой силой, вся их любовно выстроенная иерархия рухнет на месте.
И я даже думать не хочу, что сделают с ним его союзники в этом случае.
Троица не стала дожидаться конца тирады и двинулась к выходу из замка вместе со свитой.
— …Все ясно, — из ниоткуда вышагнула королева, рот её был привычно прикрыт веером. — Китамура-сама. Я надеюсь, вы понимаете, что я не могу разрешить Суке, моей дочери, уйти, пока на ней висит долг перед королевством?
— КЬЯ-А-А-А-А-А-А!
Сука, вознамерившаяся сбежать вместе с остальными, рухнула на землю. Мотоясу сразу подбежал к ней.
